– Евгения Алексеевна! Евгения Алексеевна!– невысокая темненькая женщина за тридцать ловко нырнула в один из коридоров, ведущий под трибуны, и злорадно хихикнула.
Что ни говори, а более радостного события, чем “наколоть” собственного коллегу, наверное, нет, и не было в ее жизни. Конечно, главному редактору популярнейшего в интернет-пространстве спортивного портала пьедестал.рф, а в прошлом чемпионке мира и олимпийской чемпионке по прыжкам на батуте Евгении Федоровой стоило бы и пожалеть молодого или не очень (не разглядела) собрата по профессии, но не любила она прессы, хоть сама принадлежала к той же братии. Тем более не любила прессы, которую не ждала, а больше нее – только журналистов, норовящих ухватить за локоть в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте.
Поздоровалась с контролерами на входе в раздевалки и разминочный зал, помахав перед их носами аккредитацией, на что, кажется, они вообще не отреагировали, и двинулась дальше.
Иногда создавалось впечатление, что за двадцать лет ничего в их мире не изменилось: те же звуки, те же запахи, та же деловитая суета тренеров и спортсменов. Только твой поезд побежал дальше, а они остались на перроне. И вроде все понимает, даже знает: спорт спрогрессировал, многое стало иным, и в подготовке, и в инвентаре, и в реабилитации, и в правилах, а все равно, вроде, и так же.
Завернула за очередной поворот и вышла на троих топчущихся под дверями раздевалки. Кудрявая шатенка первой увидела Евгению и махнула рукой. Когда-то вместе тренировались, а теперь Соня тренирует, а она пишет и снимает, и тренировки, и соревнования. В общем, освещает, так сказать, популяризует в том числе и их вид спорта.
– Видала, как мы летать умеем – центр-мат?– усмехнулась тренер, обнимая журналистку.
– Да, вообще, красавец, конечно!– фыркнула последняя, отвечая на объятия.– Сильно страдал по потерянному счастью?
– Да как же!– Соня махнула рукой.– Его не проймешь! Весь в тебя!
– Чемпионом будет,– к женщинам подошел невысокий, плотный мужчина под шестьдесят, крепко обнял Федорову.– Не грусти, мать, сделаем из твоего оболтуса человека.
– Только тебе и верю, Константин Василич!
Она и правда верила, может быть, только ему. Ладно, ему и старшему тренеру их школы, но Елены Данииловны сегодня не было со спортсменами.
Невольно, прячась в объятиях собственного наставника, вспомнила, как эти же руки крепко держали и кружи за помостом, а сам тренер кричал:
–Женюра, мы чемпионы!
Сложнее всего оказалось осознать вот это маленькое: “Мы чемпионы!” Точнее, первое «сложнее всего» было в этом, потом добавилось еще много разного. Когда скручивала завершающий винт, вдруг подумала: “Если сейчас чисто встану, все! Все сделала!” Мысль влетела и вылетела в пустоту, а ноги в тот же момент спружинили в полотно батута.
Вот тогда и было счастье, огромное, настоящее, больше которого на той олимпиаде уже не случилось. Василич кружил после оценок на руках, кричал, что она чемпионка, что они – чемпионы, а счастье было в последнем приземлении, в том, докрученном в воздухе, винте. Прошло больше двадцати лет, но все так и осталось.
Потом был отходняк, слава, звездная болезнь, снова отходняк, попытка стать тренером и окончательное успокоение в мире журналистики. Она не так плохо прошла свои медные трубы, как могла бы, хотя и не без потерь.
– Стас!– махнул головой старший из мужчин.– Загляни к этому балбесу, где он там потерялся?! Дольше девок красоту наводит!
Только помощник тренера, парнишка лет двадцати-двадцати двух двинулся в сторону дверей раздевалки, как оттуда показался молодой человек на полголовы выше Стаса и почти на голову выше остальных своих педагогов.
