Четыре минуты после выстрела
В просторном холле дома ещё звучала музыка, и проектор, прикреплённый к потолку, выдавал финальные титры фильма, который уже никто не смотрел. Так как белое полотно экрана с держателем было сорвано и лежало на залитом кровью полу, буквы отражались от почти полностью стеклянной стены комнаты и разлетались на всё, что было вокруг. Часть их бежала по каменному полу, светло-коричневым стенам и потолку со свисавшими с него двумя одинаковыми люстрами, хрустальные сосульки которых, в свою очередь, отдавали часть падающего на них света стойке бара и отражались от стоявших там бутылок. Другие проникали через стекло и ложились на песок и траву за стеной, создавая причудливые двигающиеся фигуры, из-за чего жуткая картина произошедшего приобретала какой-то нереальный, даже театральный вид.
Точно посередине комнаты на тысячах осколков стекла от разбитого столика и остатках деревянной мебели лежало массивное тело двухметрового чудовища. Шерсть бурого цвета, которая покрывала почти всё его тело, местами была спутанной и свисала клочьями. Верхняя часть головы была снесена прямым выстрелом из ружья. Остатки большого черепа с шерстью, пропитанной тёплой кровью, отлетели в сторону большого аквариума. От головы монстра осталась только её нижняя часть с широко открытой пастью. Жёлтые клыки должны были вонзиться в тело противника в предсмертной атаке. Длинные руки существа крепко вцепились в какой-то кровавый ком из залитой кровью одежды и человеческой плоти с растерзанными внутренностями.
Определить, что это именно остатки человека, можно было только по уцелевшей голове и вытянутой руке с растопыренными пальцами, которая с последней своей мольбой взывала о помощи к кому-то. Принадлежавшая молодому человеку голова почти не пострадала и лежала на боку с открытым ртом, из которого ещё несколько минут назад был слышен предсмертный крик. Лицо с застывшей маской ужаса было обращено на ступени лестницы, поднимавшейся вдоль стены на второй уровень большого дома.
Но самой выразительной деталью во всей этой картине были голубые глаза мужчины. Именно отобразившиеся в них мольба о помощи и последняя надежда, а затем осознание безысходности и разочарование в короткий миг до того, как их владелец остался лежать на полу в луже крови, остатках своей одежды и растерзанных внутренностях. Застывший взгляд несчастного, умершего такой ужасной и мучительной смертью, был устремлён именно туда, где в дальнем углу комнаты на ступенях ведущей наверх лестницы неподвижно стояла женская фигура.
Мысли и чувства, которые сейчас волнами накатывали внутри девушки, держащейся одной рукой за перила лестницы, отображались на её красивом кукольном лице и в выразительных зелёных глазах. Уголки губ были приподняты в полуулыбке и слегка подрагивали, расширенные зрачки глаз выдавали сильное возбуждение. Именно возбуждение и скорее удовлетворение от той картины, которая им была представлена, но ни в коем случае не страх и уж точно не сожаление от гибели человека. И вот это неподдельное отображение внутреннего состояния девушки и было ответом на немой вопрос в застывшем мёртвом взгляде юноши напротив.
От прогремевшего в доме рокового выстрела до настоящего момента прошло не более четырёх минут, и пороховые газы ещё тонкими струйками дыма медленно покидали ствол ружья, лежащего у стройных женских ног.
