1.
В недрах морского трубоукладчика «Святой Гийом» (или Папаши, как иногда говорили старожилы) кипела работа. В цехе пахло сварочным дымом и по́том, и едва ли что-то из этого казалось вкуснее другого. Подавали, подвергали дробемётной очистке и приваривали друг к дружке огромные черные трубы, чтобы уже через несколько минут наружу, будто испражнение, выполз очередной виток исполинской непрерывной плети, пущенной по дну.
Так под белыми небесами Балтики рождался будущий газопровод.
«Роды» принимал Демид Марзоев, вахтенный помощник капитана. Этот высокий русый мужчина с золотыми зубами дышал полной грудью и с удовольствием скалился. Он стоял на корме и следил за тем, как «Святой Гийом» буквально снимает себя с черной нити. Для этого трубоукладчику приходилось синхронизировать движение ленты, подающей газопровод, и собственную скорость с помощью динамического позиционирования.
– Только не газуй, Серый, слышишь?! – проорал Демид в рацию. – Газ оставь всяким там полякам и немцам, ладно?! – Он расхохотался.
– Так точно, товарищ вахтенный помощник, – отозвалась рация скучнейшим голосом на свете. – Ты – мой бог и сельдь в шубе, аминь.
На корме и в цехе трубоукладчика грянул дружный хохот. Демид тоже рассмеялся, ловя зубами солнце. Вчера он выиграл в карты, и теперь всю следующую неделю машинисты будут величать его именно так.
Демид повернул голову:
– Корсин, Василь, как дела? Что-нибудь интересное показывают? Я бы не советовал подключаться к полуночному каналу старпома, если что.
У фальшборта подрагивала крупная лебедка с тонким кабелем. Кабель был усилен армированными нитями, так что без труда удерживал донного робота. Словно светлячок, донный робот парил на глубине в двести метров, осматривая свежие участки газопровода. За роботом следили Корсин и Василь, усевшись за столиком с монитором прямо на свежем воздухе. Первый – неопрятного вида оператор донного робота. Второй – вертлявый стажер Алексей Васильев в полоскавшейся на ветру тельняшке.
– Всё отлично, Демид Степанович. – Василь вскинул вихрастую голову. Улыбнулся. – Работаем как швейцарские часы.
– О, спасибо за столь высокую оценку наших трудов. – Демид подумал, что Василь очень похож на Солнышкина, только постарше. – Из какой, говоришь, богадельни тебя к нам закинуло?
– Из Самарского государственного. Для преддипломной практики. И там не богадельня. Это крупнейший технополис Поволжья.
– М-м. – Разговор начал наскучивать Демиду.
– А можно спросить?
– Валяй.
– Но это немного неудобный вопрос.
– Я уже почти зол, парень. Что там у тебя?
– Почему мы прокладываем «Северный поток – 3» почти там же, где находится второй? Ну, вы понимаете.
Демид оживился. Если подрастающее поколение и должно чем-то интересоваться, так это последствиями чужих ошибок.
– Потому что дно здесь уже изучено. И потому что мы, русские, молодцы. А разве нет? Некоторые страны были так любезны, что публично признали это и даже согласились проспонсировать прокладку третьего «Северного потока». Знаешь, даже упрямые лошади иногда тянут в нужную сторону. Ну а мы просто вставляем соломинки в соломинки. Толстые бетонные соломинки.
– Демид, звучит так, будто речь идет вовсе не о трубах! – ахнул Свиридов. Не снимая сварочного шлема, он подпер рукой в толстой перчатке подбородок, изображая задумчивость.
За механиком заржала почти вся корма. Демид тоже расхохотался. Его зубы засверкали, и одна из чаек заинтересованно закричала. Не смеялся только Корсин. Долговязый, с плоским лицом, он не отрывался от экрана, на котором демонстрировалось всё, что видел донный робот.
Тонкие губы Корсина разлепились.
– Дары Кан-Хуга. Йиг-Хоттураг милостив ко мне.
Демид не расслышал этих слов, а если бы и расслышал, то ни черта бы не понял. Куда больше его озадачила внезапно вытянувшаяся физиономия Василя. Парень выглядел так, словно зашел в комнату и увидел там собственную мать обнаженной, придирчиво разглядывавшую себя в зеркале. Демид подошел.
