Теплый ветер веет с юга
Умирает человек…
(Г. Иванов)
ВЗЯТКА
– Алексей Александрович, к вам можно? – он заглянул в аудиторию, после того как оттуда выскочила огненно-рыжая Аня, довольно улыбаясь.
Отсвечивающая сединой массивная голова не повернулась и промолчала. Он проверил закрытую дверь, подошел. После короткой паузы Алексей Александрович, глядя перед собой, задвигал бумагами и достал ведомость.
– Ваша фамилия?
– Шипулин, – голос его звучал слабо.
Толстые и притом длинные пальцы с зажатым карандашом остановились в конце списка.
– Что же, Андрей, не хотите сдавать «Конституционное право»? – преподаватель так не поднял глаз от ведомости.
– Да… некогда учить. Работа, времени не хватает, а экзаменов – шесть штук, – в голосе спешка и податливость.
Преподаватель напротив был уверено спокоен.
– Понятненько. Что хотите? – Алексей Александрович продолжал изучать ведомость, точно видел ее первый раз.
– Четверку, если можно.
– Четыре? – по лбу преподавателя поползли глубокие полосы. – А как посещаемость? – он достал журнал. – Пропуски есть, но немного, совсем немного. Даже жаль, что не сдаете.
Андрей хотел было что-то ответить, но нерешительно молчал. Алексей Александрович достал толстую тетрадь, придвинул к Андрею и впервые прямо, без вопроса, посмотрел на него.
– Это вам подойдет?
На пустой странице – цифра. Со стороны казалось, он не знал, что нужно делать дальше и чего от него ждут. Андрей дернулся суетливо к карману и положил деньги. Посмотрел на преподавателя. Тот быстро захлопнул и забрал тетрадь. Смотрел в ответ добро и с улыбкой. Записал в ведомости.
– Зачетку.
Андрей подал.
– Ну что же вы! – преподаватель кивнул на пустую строку и стал заполнять.
– Извините, я как-то раньше не… – бормотал Андрей.
– Правда? – сановитый Алексей Александрович, который представлялся больше в холеном кабинете, чем в бедной аудитории с еще советскими портретами Героев Труда, удивился, но ничего больше не сказал и протянул зачетку. – Ну, желаю удачи.
Андрей быстро вышел в темный коридор, где своей очереди дожидались однокурсники, перехватил взгляд и шепот Толика:
– Ну и сколько?
ВСТРЕЧА
– Сто пятьдесят в час, – парень в коричневом свитере с белыми оленями достал новенькие коньки. – Размеры есть пока.
– Четыре пары, – Андрей подсчитывал в уме сколько есть денег.
– Меня тоже на лед выпустить хочешь? – улыбнулась сзади мама. Марина беззвучно хихикнула, чтобы не обидеть его.
– Тогда три. Мужские сорок второго, женские и детские. У вас какой? – повернулся он к Марине и Павлику.
– У меня тридцать седьмой. У Павлика – двадцать восьмой, – Марина посадила на скамью и стала разувать мальчика лет пяти. В дутой курточке он напоминал маленького пингвина.
Он жалел, что взял Марину с ребенком на открытие ледовой площадки. В красной пуховой куртке и с растерянными глазами на стареющем лице, её было жаль. Снова мерещились мамины попытки сватовства. Едва не со школы, сколько об этом было переговорено, два-три раза в год мама неуклюже пыталась свести их. Потом Марина вышла за здоровенного слесаря с машиностроительного завода, родила Павлика. Платили на заводе мало, работали много. Любовь не сложилась. Через год слесарь начал бегать в ларек за водкой и буянить. Пропадал ночами. Когда тот гудел в квартире, Марина приходила к Шипулиным, на два этажа ниже, жаловаться, часами сидела с Павликом у мамы. Потом ей стало доставаться, и Андрей пару раз заваливался к ним с милицией. Слесаря забирали, утром выпускали и всё повторялось. На заводе стерпели пару загулов, потом погнали. Кончилось всё нынешним летом, когда напротив своих же окон, посреди темной улицы слесарь встретился с грузовиком. Павлик проснулся от визга колес, Марина выругалась, что снова гоняют за полночь, взяла мальчика к себе в кровать и тот, успокоившись, засопел. Утром Андрей получил нагоняй от редактора: «У тебя под носом! Какие бы кадры»!
