Взгляд прикован к могильным мраморным плитам. Всего миг.
Миг…
Очередная выкопанная могила, отполированный до блеска бордовый
гроб, уже до ужасы знакомый звук земли о крышку…
Становится невыносимо от понимания случившегося, да и от
происходящего в эту самую секунду. Отвлекаюсь, в желании сдержать
публичные проявления эмоций. Посторонние люди для меня, но
знакомые для «предвестников», выстроившись в несколько
рядов, наблюдают за похоронной службой чуть поодаль, боясь
приблизиться к нашей «святой» четвёрке и на шаг.
А раньше нас было семеро… Странно. До боли и ужаса странно.
Неправильно. Непонятно. Пусто…
Слёз больше не было, как и напрасных утешительных слов. Слишком
много смертей в последнее время, сформировавшие новую привычку, что
ли. Но нет, сдаваться никто не спешил. По крайне мере точно не я.
Мне есть кого оберегать и за чьи жизни бороться. Хотя… слишком мало
этих жизней, а с другой стороны… много.
Взгляд скользнул по сцепленным в замок рукам Аристарха, стоящему
во главе нашей делегации. Мужчина никак не выдавал своей утраты, а
это пугало присутствующих, настораживало, злило. Многие жаждали
увидеть Сокола сломленным или спятившим от потери названного брата,
пусть и не по крови. Только все со ставками ошиблись. Не на того
напали, и сами объявили на себя охоту. Прекрасно знали, что ничего
не сходит рук, не забывается, и явно не прощается. Но… Но
продолжали раз за разом на что-то надеяться, бродить где-то в
темноте, натыкаясь на твёрдые стены или ловя пустоту руками. Но у
всего есть предел.
Предел… Да, этот предел есть, и я не завидую тем, кто
перешагнул эту черту. Арис больше не станет разбираться.
Опустила взгляд на землю, тихо усмехаясь. Ситуация
вырисовывалась до боли смешной и справедливой. Да... Справедливой,
как сама жизнь, ведь мы сами загнали себя в угол.
Вновь отвлечение.
Спектакль окончен, зрители покинули
представление, Аристарх стремительно удалился, не проронив
и слова, Роберт и Герман отошли на небольшое расстояние, а я
пошевелиться не могла, словно в землю вросла ногами. Окружавшие
меня могильные плиты давили своим холодом и пугающим молчанием,
вызывая не столько леденящий страх, сколько непередаваемую боль и
ненависть. Два чувства, ставшие давно родными друг другу, и такими
устрашающими для меня.
Боюсь…
Пора было признаться самой себе. Принять правду, если даже она
разрушит всё, а главное – меня. Я боялась вновь потерять
близких мне людей, и страшилась самой мысли, что придётся посетить
очередные похороны.
Да. Мир, в который шагнула по собственной воле не был идеальным
и не претендовал на титул «Мир». Правда. Он давно купался в крови и
насилии, подпитывался беспрерывными интригами и скандалами. Но я
хотела просто быть рядом с братом, и рядом с тем… С тем, для кого
была всего лишь «глупышкой». А этот мир, давно
вставший на тёмную сторону, сумел искусить, позволив стать мне
«Настоящей». Совру, сказав, что «Настоящая» я была милой невинной
овечкой. Убивала. Убивала, как и все, разрушала жизни людей, но не
жалела о совершённых поступках. Никогда. Я их совершала в здравом
уме и памяти, никто меня не заставлял и пистолет ко лбу не
подставлял.
Только сейчас…
Надоело просыпаться каждый день с мыслью, что сегодня я могу
умереть или потерять кого-то из любимых мне людей.
Я безумно боялась Смерти.
Казалось бы, давно пора привыкнуть к смерти, научиться
относиться к ней нейтрально, но мой страх ни с чем нельзя было
сравнить. К этому невозможно привыкнуть или принять. А может стало
невозможно только для меня. И сейчас понимала дальнейшие
действия, но боялась всё лишь усугубить, сделать больно… В первую
очередь - Роберту. Остальным… Остальные свыкнутся с моим выбором, а
Сокол отмахнётся, как делал всегда.
