Солнце прошло уже, наверное, две трети пути к закату, когда они, наконец, собрались прогуляться в парке. Точно сказать было нельзя, небо затянули тучи, но было достаточно светло, чтобы мама не передумала идти из-за плохой погоды. Сейчас они вслед за нею пересекали широкий каменный путь, по которому раньше люди сновали туда-сюда внутри своих железных домов. Впрочем, Блеск давно уже не видел, чтобы эти штуки шевелились. Они тихо стояли повсюду, никому не нужные, брошенные своими хозяевами. А хозяева и вовсе провалились как сквозь землю ещё в начале лета и с тех пор больше не объявлялись.
Вместе с людьми пропала и нормальная еда, теперь они питались только червями, жуками, мышами и иногда птицами. В основном, конечно, червями, потому что мама не умела охотиться на остальных, только Белла могла ловить юрких маленьких зверьков и то, когда везло на них наткнуться. Белла была кошкой, её острые когти на сильных и быстрых лапах в два счёта могли расправиться с любой добычей вроде крысы или голубя. Сам Блеск пробовал однажды поохотиться на подбитую ворону, отчего-то брошенную собратьями, но та, надо сказать, даже в своём плачевном положении дала достойный отпор, он едва смог унести лапы. Это не удивительно, Блеск был ещё щенок и к тому же все они, кроме Беллы, привыкли получать еду из лап людей, и потому охотники были неважные.
От голодных мыслей Блеска отвлекла внезапно появившаяся сестра:
– Запах какой-то противный, чувствуешь? Надо было остаться дома, зря ты настоял на прогулке.
Блеск втянул воздух. И правда, ветер доносил слабый запах гнили.
– Наверное, ворона какая-нибудь умерла. Что нам теперь, из-за каждой мертвой птицы дома оставаться? – Блеск упрямо зашагал вперёд, сестра отстала и не ответила. Неужели она не понимает, что всё время торчать дома, дрожа как лист от каждого шороха – невыносимо? Ей и вправду не хочется порою сбежать куда-то вдаль и нестись-нестись, пока совсем не оставят силы? Ей на самом деле не кажется хорошей идея разобраться во всем этом? А для этого надо хотя бы не сидеть все время на одном месте.
Блеск подумал, что раньше сестра не была трусихой. Она радовалась каждой прогулке, отчаянно резвилась с ним на траве, как и он, проверяла каждый куст, лезла в каждую нору, хотела узнать и попробовать всё, что есть в мире. Это мама сделала её такой пугливой – теперь чуть только снаружи донесётся необычный звук, и они сидят тихо дома, вслушиваются в пустоту. Мать твердила без умолку, что на улице теперь небезопасно и нужно быть осторожными. Разумеется, никто из них ничего по-настоящему опасного и в упор не видел. Да, конечно, в начале лета всё изменилось: пропали куда-то все люди, не стало вдруг привычной еды, на улице стало очень тихо. Что было после этого, Блеск припоминал смутно: вроде бы, продолжили жить по-старому, только с провизией стало туго, а мама начала осторожничать сверх всякой разумной меры.
Каменный путь окончился, а это значит, что сейчас мама остановит их, чтобы объяснить ещё раз своему непутевому сыну, как следует себя вести в парке, куда стоит ходить и куда не стоит, и, ах да, конечно же, главное правило – ни при каких обстоятельствах нельзя пропадать из виду матери или, хотя бы, Беллы. И каждый раз она рассказывает это своим неизменно строгим тоном, будто Блеску всё нужно повторять четырежды. Ладно. Пусть будет так. Не самая большая плата за простор и свежий воздух.
Прослушав ничуть с прошлого раза не поменявшийся свод правил, Блеск рванул бегом по влажной траве. Лапы его налились силой, разум охватила радость. Нет ничего лучше, чем игры под светлым, ничем не прикрытым небом, лучше, чем бег, прыжки и кувыркания на мягкой прохладной траве. Когда первый неистовый восторг начал слабеть, Блеск уже достиг противоположного края поляны, где росло одиноко старое дерево и очень тихо плескалось большое темное озеро. Щенок обернулся: мама виднелась вдалеке, а к нему со всех ног неслась Льдинка. Примчавшись, сестра не упустила удобного случая поворчать насчёт легкомыслия и глупого риска.
