Julia Cameron
Floor Sample
FLOOR SAMPLE Copyright
© 2006 by Julia Cameron All rights reserved.
Оформление обложки Юлии Маноцковой
© Julia Cameron, 2006
© Надежда Яцевич, перевод на русский язык, 2017
© Livebook Publishing Ltd, оформление, 2018
Благодарности
Я глубоко благодарна всем, кто оказал влияние на мою жизнь – и на эти страницы.
Почему мы пишем
Многое на свете этом не хочет быть названным,
И поэтому мы пишем.
Мы пишем, потому что говорим неправду.
И это правда.
Пишем, ибо свет,
Все освещающий,
Постоянно смещается.
Не забывайте: писатели – пророки.
Подвластны нам всего мира языки.
Мы свидетельствуем обо всем мире.
Мы – зеркало, которому можно верить.
Мы пишем и поэтому видимы.
Мы слушаем и поэтому слышимы.
Не забывайте: писатели – солдаты.
Творчество – долгий поход,
Вечный во времени путь.
Каждое слово – барабанная дробь:
Слышно ее издалека.
Достучаться до всех и до самих себя.
Каждая поэма – это марш-бросок,
Праздник слаще вина иль воды,
Как крови глоток.
Творчество – удел храбрых.
Помните это и в дни, когда все дается легко и мы обесцениваем его,
И в дни, когда путь непрост и слова уходят в песок.
Слова наши – факелы,
Что передаются из рук в руки
И из уст в уста,
Как воспламеняющий поцелуй.
Не забывайте благодарить.
Каждый слог – благодать.
Дж. К.
1
Ближе к вечеру небо становится цвета олова. Порывы ветра несутся по бетонным ущельям Манхэттена. Огромное дерево гинкго в Центральном парке одиноко золотится под хмурыми облаками. Шуршат щедро усыпавшие землю листья кленов, дубов и ясеней, иногда затевают танец, повинуясь ветру. Владельцы собак, вроде меня, торопясь, бегут со своими питомцами по привычным маршрутам. Совсем скоро – День благодарения, а темнота в это время года наступает рано.
Еще со школьных времен осень для меня – время начал. Короткие, обрывистые дни отбрасывают мои мысли далеко в прошлое. Сейчас мне пятьдесят семь лет. Далеко не молодость, но еще и не старость. Меня изрядно помотало жизненными приливами и отливами, и сейчас, в середине своего бытия, самое время пройтись по линии прибоя – взглянуть, какие ценности унесло волнами, какие воспоминания стоит приберечь и сохранить, а какие – отбросить за ненадобностью. Мне выпала бурная жизнь. Хотя так было не всегда.
Я выросла в Либертивилле, штат Иллинойс, в желтом доме посреди рощи. Чересчур большой, слегка вычурный коттедж в классическом английском стиле был выстроен из дерева и камня. Холодный ветер стучался в окна. Темнота сгущалась среди обступивших дом деревьев. Уже с конца сентября, спасаясь от сырости и мороза, в трех огромных его каминах разводили огонь. А прямо рядом с входной дверью рос высоченный клен. Когда его листья становились багряными, мама бережно отправляла самые красивые под пресс, переложив листами вощеной бумаги. В преддверии Хэллоуина эти листья занимали свое место на нашей кухонной «доске объявлений», чередуясь с живыми, образными набросками, сделанными углем.
Осень в тамошних краях – жестокое время года, но мама умела создавать уют. Когда ветер раздевал деревья, срывая с них последнюю листву, она готовила в пышущих жаром кастрюлях вкуснейший овощной суп, пекла бисквиты и ягодные пироги. С приходом октября в доме начинался настоящий праздник выпечки, а большой морозильник на первом этаже заполнялся десятками разных рождественских печений, конфет и прочей вкусной стряпни.
– Пойдем к тебе, – то и дело просили меня подружки. И их можно было понять. Домашняя выпечка и замороженное молоко – наша обычная «послешкольная» еда в то время. Набравшись смелости, мы совершали набеги на морозильник. И оказывалось, что рождественская стряпня вкуснее всего не в Рождество, а за месяц-два до него! Мама, конечно, устраивала нам допрос – дескать, кто опять ограбил морозильник? – но, сдается мне, она была только рада возможности испечь еще немного вкусностей.
