Пролог
— Гвиневера! Любовь всей моей жизни!
—раздался мужской голос под сводами старого монастыря, поросшего
плющом и спрятавшегося в тени вечно цветущих яблонь. Вечерняя
молитва уже прошла, и монахини расходились по кельям.
— А Гвиневеру можно? — снова слышался
взволнованный мужской голос, а под деревьями заржал конь. Лепестки
яблонь падали бело-розовым снегом, усыпая зеленую траву.
— Коли не соленое и не жирное, то
можно! — послышался голос старой сестры. — Помни, что богиня судьбы
завещала делиться... И благословенна богиня судьбы в деяниях своих,
ибо пути ее неисповедимы! Мы здесь отдали жизни богине судьбы, дабы
она распорядилась ими. Наши жизни нам больше не принадлежат… Воздай
молитву, чтобы услышала наша богиня и послала на путь истинный,
указала на судьбу твою, привела тебя к ней.
Ланцелот презрительно глянул на
старуху.
- Моя судьба быть королем
Британии! - надменно произнес он, пока старушка мелкими
шажочками шла к резной двери.
- А моя судьба – вечно звонить в
колокол, когда кто-то лжет, - вздохнула она, открывая старинным
ключом маленькую дверь, ведущую на колокольню. – И никому не
говорить об этом, кроме тебя… На все воля богини!
— Гвиневера! — снова заорал мужчина,
а потом прокашлялся. Яблочные лепестки сыпались на светлые локоны
рыцаря и блестящую кольчугу. Снежным вихрем проносился душистый
сонм лепестков, заметая внутренний дворик. В воздухе пахло сладкими
яблоками и цветочным медом, а ветер приносил прохладу с озера.
И вот лепестки поднялись от легких
шагов. Красавица бежала навстречу рыцарю в черном платье вечной
служительницы богини судьбы.
— Ланцелот! — кричала красавица, а ее
золотые локоны струились в воздухе волнистыми реками. Они стекали
по ее плечам, разметавшись от быстрого бега. Красавица не верила
своим глазам. — Любимый! Какое счастье! Ты где был столько
времени?
Извините, но я один, старый добрый
Мерлин, помню что-то вроде «съезжу в Камелот. Подожди возле
монастыря. Далеко не уходи. Я быстро, туда и обратно!» перед тем,
как наш герой пропал без вести на долгие восемь лет?
— Все это время сражался! — тяжко
вздохнул рыцарь. Он раскрыл объятия и принял в них влюбленную
красавицу, которая покрывала лицо героя бесконечными поцелуями.
— Странно, но от тебя пахнет элем, —
подозрительно заметила красавица, а глаза ее сузились. — Ты пьян?
Ланцелот, отвечай!
— От меня что, мечом пахнуть должно?
— удивился Ланцелот, но тут же томно прикрыл глаза. — Конем и
мечом? Гвиневера! Милая! Любимая!
Колокол ударил свое гулкое «Бом!», а
стены монастыря загудели. Звон растворялся в вечном тумане, а
озерная гладь пошла рябью.
- Единственная… - шептал
Ланцелот, покаянно склонив голову перед ней.
«Бом!» - послышалось с
колокольни.
Он с грохотом упал на одно колено,
протягивая ей руку в тяжелой латной перчатке.
— Гвиневера, моя королева, любимая,
собирайся… Мы едем в Камелот! Артур, вчера погиб! Теперь трон
Камелота опустел. Только истинная королева способна занять его… Я
пришел, чтобы возвести тебя на престол, чтобы корона снова украсила
твое чело! — пылко произнес Ланцелот, но тонкая рука королевы на
мгновенье застыла, а потом выскользнула из его перчатки.
Она стояла и смотрела куда-то вдаль,
сквозь туман Авалона, который окутывал земли богини судьбы — остров
вечно цветущих яблонь. А лепестки все падали и падали....
— Ты будешь королевой Камелота! —
пылко и страстно закричал Ланцелот. Он махал рукой перед ее
глазами, но красавица застыла изваянием, пытаясь что-то рассмотреть
в дымке тумана.
— Как он погиб? — едва слышно
прошептала Гвиневера дрогнувшим голосом. Лепесток застыл на ее
губах, а она все смотрела куда-то вдаль и водила рукой по стволу
яблони. — Как погиб мой муж? Он не мог умереть. Артур не мог
умереть!
