Роман в письмах и дневниках
Он:
Роман Сергеевич Чернышев, граф, 1792 года рождения
отставной полковник, участник войны 1812 года
и заграничных походов, осужден «по делу 14 декабря»
Она:
Варвара Павловна Белокриницкая, 1800 года рождения
дочь помещика Павла Матвеевича Белокриницкого,
семья владеет домом в Москве на Мясницкой улице
и поместьем в Смоленской губернии
Июль 1934 года. Подмосковье
Дачный дом, бывший когда-то флигелем барской усадьбы
– Варька, полезли на чердак. Там интересно.
– Не хочу, да и бабушка строго-настрого приказала платья не пачкать.
– Мы не испачкаемся, честное пионерское, зато там интересно.
– Сказала – не хочу, – Варя фыркнула, отошла от Андрея подальше и села в кресло с книгой.
– Трусиха, трусиха, трусиха.
– Я??? Да никогда в жизни, – девочка бросила книгу и решительно стала подниматься по шатким ступеням ведущей на чердак лестницы. Да, она боялась мышей, пауков и тараканов, но признаться в этом кузену, который и так доставал ее все лето, – ни за что на свете.
***
– Варя, смотри, чемодан. Огроменный какой. Наверное, там сокровища.
– Бумаги, – воскликнули одновременно два голоса, только мальчик – разочарованно, а девочка – с интересом.
– Андрей, посвети мне, – Варя стала смотреть пачки писем, перевязанные ленточками и старые тетради в сафьяновых переплетах. Бумага была пожелтевшей, чернила просматривались плохо, но это была живая история.
Девочка взяла наугад пачку листов и начала читать.
«…январь 1832 года
Друг мой, дорогая, родная моя Варенька, я, наверное, не имею права писать Вам так, но я так привык к нашей переписке, Вы стали мне близким другом. Самым близким на свете. Я пишу Вам письма, разговариваю с Вами в моем дневнике, словно Вы сидите рядом, я держу Вас за руку – милая, простите мне эту вольность – и рассказываю обо всем, что произошло за ночь…»
Дальше было несколько неразборчивых строчек и подпись тоже не очень разборчивая с таким залихватским росчерком.
– Андрей, помоги мне все это снести вниз, – Варя прижала к груди ту пачку, листочек из которой читала, и стала осторожно спускаться, словно нашла величайшую драгоценность и теперь боялась ее разбить.
– Варька, дура ты, зачем? Бумаги какие-то. Давай еще посмотрим, – заныл Андрей, но, тем не менее, безропотно потащил найденный чемодан вниз. Фанерный и достаточно тяжелый, он оттягивал парню руку, но показать себя слабаком перед девчонкой – нет, только не это.
Чемодан был поставлен на стол на террасе, Варя села в кресло и начала разбирать бумаги…
Письма удалось разложить по датам, хотя и не сразу – кое-где вместе дней и месяцев стояли церковные праздники, и девочке пришлось вспоминать все, чему учил ее когда-то дедушка-священник, а вот дневники… Тетради были разрозненные, некоторые буквально разваливались под руками, кое-где лежали просто отдельные листы. Сначала Варя хотела собрать дневниковые записи хотя бы по годам, но потом решила читать, как придется – так будет еще интереснее. Письма же она разложила в две разные стопки – по почерку и адресатам. Их было два – Роман Чернышев и Варвара Белокриницкая. Дневники тоже принадлежали Роману…
Март 1828 года. Березов.
Милый друг мой, Варвара Павловна. Вот и прошел год моего заключения, отправлен я теперь на поселение в Сибирь. Место мне выпало, можно сказать, шикарное – Березов. Помните, должно быть, сюда был сослан в свое время князь Меншиков, сподвижник Петра Великого. Даже дом сохранился, в котором он с семьей проживал. Хоромы. Нам такое и не снилось.
Живу я у одной доброй старушки, помогаю ей, чем могу, дрова наколоть, снег разгрести. Колодец у нас свой, так что воды натаскать не сложно.
Тоскливо тут до крайности. Особливо зимой. Как весна настанет, легше будет, но весна тут не скоро еще. И не такая она, как у Вас в Москве.
