Его звали Кодард, хотя история сохранила его имя в другом виде:
Кодард-Мятежник.
Этот мужчина с кожей индигового цвета присутствовал, как и
остальные, при явлении Богов. Как и остальных, его воспламенили их
страстные речи. Но пришло время действий, которые оказались
ничтожно мелкими и не соответствовали его высоким представлениям об
исполнении воли Создателя.
Его избранница, женщина с изумрудной кожей, в чьих красных
глазах виделось обещание, постоянно отвращавшее Кодарда с пути
добродетели, носила имя Аризна. Однажды вечером, когда сгустившиеся
сумерки укутали их обнаженные тела, а волны пели колыбельную
прибоя, его возлюбленная промурлыкала:
- Разве то, что мы только что делали, сочетается с волей
богов?
- Плевать на волю богов, - низкий гортанный голос
вибрировал.
- Я согласна с тобой, милый. Кому только прок от этих мелочей,
что они от нас требуют, - она оседлала его и обвила его
стройными ногами, в темноте не отличимыми по цвету от его. –
Вчера голос мне велел посадить косточки того плодового дерева, что
растет перед моей дверью, - она фыркнула. – Какой в этом прок?
- Вырастет новое дерево, - лениво ответил Кодард, больше
внимания уделяя поглаживанию ее мягкой груди.
- Мне это известно, - она капризно выпятила нижнюю губу. –
Вопрос в том, какой прок от этого для решения загадки Разума? –
ответ ей не был нужен, поэтому она стала двигать бедрами. Услышав,
как участилось дыхание ее возлюбленного, она продолжила, - я отвечу
тебе какой. Они всего лишь хотят власти, а мы добровольно им
подчиняемся.
- Подчинись добровольно мне, - прорычал он и повалил ее на спину
на влажный песок.
Прошло несколько дней и ночей, после чего Аризна вновь подняла
эту тему. Влюбленные только что вышли из теплой морской воды, песок
облеплял их разноцветную кожу.
- Каждый раз, когда мы лежим вот так вместе, я чувствую себя
свободной, - прошептала она, легонько коснувшись губами его
уха.
- Разве ты несвободна?
Кодард повернулся к ней, приподнявшись на локте.
- Нет, и ты не свободен. Все мы, - ее голос сорвался, по щеке
побежала одинокая слеза. Она уткнулась лицом в грудь своему
возлюбленному, и он поспешил ее утешить.
Так продолжалось несколько лун, пока, наконец, Кодард не
проснулся с осознанием того, что так больше продолжаться не может.
В душе его зародилось пламя, раздуваемое каждой новой мыслью.
Он поспешил собрать всех своих собратьев и заговорил.
- Каждый должен сам творить свою судьбу!
Вторили ему многие из собравшихся. У Кодарда не было нужды в
красноречии, он горел своими идеями, как само солнце, и многие были
этим ослеплены. Они прислушивались к нему, заменяя в своем сердце
его речами глас божий.
Кодард видел, как они ловят каждое его слово и следуют его
наставлениям. Этого было достаточно для того, чтобы в нем взыграла
гордыня. Упиваясь властью, он возжелал каждого обратить на свою
сторону, почитая ее единственно правой. Обретенное влияние
затмевало все остальное, заставляя Кодарда желать все больше
поклонения. Когда это случилось, он уже стал считать себя равным
Богам, и даже более сильным.
Но не все прониклись речами мятежника, были среди проводников и
те, кто продолжал исполнять божественную волю, не вмешиваясь в
происходящее.
- Они их рабы, - шептала Аризна, - они перебьют нас, пока мы
будем спать, если Боги так велят им, - продолжала она, массируя его
плечи. - Они угроза. Мне страшно.
Кодард вскоре стал с той же убежденностью считать врагами тех,
кто не склонился перед ним. Его сторонники, в своих сердцах,
приравнявшие его к Создателю, неукоснительно следовали его воле и в
один из черных дней отправились по его приказу убить не
подчинившихся.
Было это кровопролитие причиной обрушившегося на те земли рока,
сказать трудно. Море вышло из берегов, огромной волной смыв с земли
все деревья и цветы. Разверзлись небеса, выпустив весь солнечный
жар. И стали плодородные прежде земли бесплодной пустыней,
простиравшейся так далеко, как мог видеть самый зоркий
глаз.
