— Инга, я беременна, — выдыхаю, с ужасом глядя в стену.
— Да ты что? — удивленно восклицает подруга.
Морщусь и уменьшаю громкость на телефоне. А перед глазами так и
маячит проклятый тест с двумя полосками, который продолжаю сжимать
в кулаке.
— Значит, вас с Назаром можно поздравить?
— Не знаю, — сглатываю застрявший комок.
Почти три недели назад я вернулась к мужу. Сегодня пятый день
задержки. Мой организм всегда работал как часы, а теперь внезапно
дал сбой.
Правда была очевидна с первого дня. Но я отказывалась ее
признавать. Тянула время. Уверяла себя, что пока нет подтверждения,
то как бы и проблемы нет.
Сегодня на деревянных ногах все же зашла в аптеку. Купила сразу
три теста от разных фирм. Чтоб уж наверняка.
И вот теперь сижу на крышке унитаза, глядя в дорогую итальянскую
плитку. В ушах шумит, к горлу подкатывает тошнота, а руки и ноги
мелко дрожат.
Эти дни с Назаром были кошмарными. Я покорно подчинялась, не
желая доводить до скандала. Да и смысл скандалить, если сама
вернулась? А он сразу сказал, что не отпустит. Ни сейчас, ни
когда-либо в будущем.
Если попытаюсь уйти, то никогда не увижу дочь. И мне никто не
поможет ее вернуть. Потому что даже мои родители выбрали сторону
зятя, а не мою!
— В смысле не знаешь? Ксан, не гони. Ты же не думаешь, что нужна
Савицкому беременная и с ребенком от другого мужика? — фыркает
Инга. — Хочешь, чтобы он тебя снова бросил?
Я рассказала ей про ночь с Миром и про то, что мы когда-то
встречались. Мне нужно было поделиться хоть с кем-то.
— Он не такой плохой, — шепчу без особой уверенности. — Слушай,
ты можешь ему сообщить? Я дам его номер.
Ладони потеют от волнения. Приходится крепче сжать смартфон,
чтобы не выскользнул.
До сих пор удивляюсь, что Назар его не забрал. И не запретил
выходить из дома. Правда, меня везде сопровождают охранники, но они
идут на расстоянии, ничем не мешают и не ограничивают в
передвижении. Когда сегодня зашла в аптеку, они вообще остались
курить в десяти метрах от входа. А у меня был веский повод туда
войти: у Зойки закончился ингалятор.
Но здравый смысл подсказывает, что муж добрый не просто так.
Наверняка охрана отчитывается о каждом моем шаге.
А еще он заставил меня уволиться. Точнее, я написала заявление
об уходе “по собственному” под его диктовку. Не знаю, кто и как его
передал в отдел кадров. Вряд ли это был сам Назар, хотя он на такое
вполне способен. Но уже на следующий день мне пришло письмо с
корпоративной почты. Что меня рассчитали, а все заработанное
выплатят на мой счет.
Я читала это письмо и плакала. Слезы сами лились по щекам и
капали на экран телефона, пока тот не начал сердито мигать.
Назар все это видел. Но ничего не сказал. Постоял рядом,
наблюдая, и пошел заниматься своими делами. А вечером, ложась со
мной в постель, предупредил:
— Надеюсь, ты понимаешь, что никак не должна контачить с
Савицким? Ни звонить ему, ни отвечать на звонки, ни
встречаться.
— А если он будет по улице навстречу идти? — я попыталась
огрызнуться.
Назар тут же сжал мои щеки пальцами и, глядя прямо в глаза,
произнес с тихой угрозой:
— Тогда ты перейдешь на другую сторону. Ясно?
Мне оставалось лишь молча кивнуть.
Муж не шутил, когда сказал, что лишит меня дочери. А я не хотела
проверять, как быстро он это сделает.
— О чем сообщить? — не сразу понимает подруга. — Что ты
беременна?
— Да. Я боюсь… что это ребенок Мира.
Мне стоит больших усилий сказать это вслух. А сердце тут же
радостно ёкает. Вдруг это правда?
— Да ну… — Инга какое-то время молчит. — А если Назар
узнает?
— Просто скажи Миру и все. Пожалуйста.
Подруга снова молчит. Судя по сердитому сопению в трубке, ей не
нравится моя просьба. Но сама я боюсь звонить Мирославу. Ведь после
той ночи мы больше не виделись. Не представляю, что он вообще
сейчас думает обо мне.
