Я родилась пятидесятилетней...

Валенитина

      Пип… Пи­ип… Пип…

      Рав­но­душ­ный писк ап­па­ратов, под­держи­ва­ющих мою хруп­кую жизнь, прер­вал пре­уве­личен­но бод­рый го­лос внуч­ки:

      — Ба­буль, я вер­ну­лась! Те­бе ведь ин­те­рес­но, что бы­ло пос­ле то­го, как Бел­ла по­еха­ла на бей­сбол с Эд­вардом?

      Мне бы­ло не осо­бо ин­те­рес­но, всё же при­вык­ла к нем­но­го иной ли­тера­туре, но я ра­дова­лась каж­дой ми­нуте, что де­воч­ка уде­ляла мне.

      — Зна­ешь, эта книж­ка ста­ла бес­тсел­ле­ром! — вос­торжен­но про­дол­жа­ла Аня. — Её ав­то­ра уже на­зыва­ют «де­ми­ур­гом вам­пир­ско­го ми­ра»!

      Я ед­ва не улыб­ну­лась та­кому срав­не­нию: У­иль­ям По­лидо­ри, Ше­ридан Ле Фа­ню и Брэм Сто­кер, на­вер­ня­ка, уди­вились бы, ус­лы­шав неч­то по­доб­ное.

      Но я не ста­ла спо­рить с де­воч­кой. Я во­об­ще не мог­ла ей от­ве­тить.

      Аня при­ходи­ла поч­ти каж­дый день пос­ле шко­лы. Ред­кая дочь с та­кой час­то­той по­сеща­ет при­кован­ную к пос­те­ли мать. А внуч­ка при­ходи­ла. Уже поч­ти год. Хо­тя мне слож­но счи­тать вре­мя в мо­ём сос­то­янии. Мо­жет быть, прош­ло да­же боль­ше… Аня не го­вори­ла, ка­кой сей­час день или ме­сяц. Мой мозг пы­тал­ся от­счи­тывать дни, ког­да она рас­ска­зыва­ла про ка­кие-ли­бо праз­дни­ки, но со вре­менем это ста­нови­лось всё слож­нее. 

      — Де­ми­ур­ги, это ведь соз­да­тели ми­ра, да? — про­дол­жа­ла ще­бетать Ню­та. — Мне ка­жет­ся, что каж­дый ав­тор по-сво­ему Тво­рец… Осо­бен­но ав­тор, ко­торый на­писал что-то та­кое, что зат­ро­нуло мно­го душ лю­дей. Толь­ко пред­ставь, каж­дый раз, чи­тая, че­ловек как буд­то пе­рено­сит­ся в но­вую Все­лен­ную! Ав­тор вкла­дыва­ет в своё про­из­ве­дение свои мыс­ли, ду­шу, фан­та­зии, а чи­татель на­сыща­ет кни­гу сво­ими чувс­тва­ми при проч­те­нии, он ожив­ля­ет ге­ро­ев в сво­ём соз­на­нии, ас­со­ци­иру­ет­ся с ни­ми! Лич­но я пред­став­ля­ла се­бя Бел­лой… Хо­тела бы я быть на её мес­те…

      Лич­но я не хо­тела бы, что­бы моя внуч­ка бы­ла на мес­те де­вуш­ки упы­ря, ко­торый меч­та­ет вы­пить чью-то кровь. Анин де­душ­ка, Царс­тво ему не­бес­ное, то­же вряд ли под­держал вам­пир­скую кан­ди­дату­ру в её же­нихи. 

      Что за вку­сы пош­ли у мо­лодё­жи? На­вер­ня­ка за свою дол­гую бес­смертную жизнь этот Эд­вард убил не­мало лю­дей. Хо­лод­ный как ка­мень, та­кой же твёр­дый, он раз­ве за­менит тёп­лые, неж­ные объ­ятья? Кра­сота то­же сом­ни­тель­на. Уж мне ли, хи­рур­гу, не знать, что ни­чего кра­сиво­го в тру­пе быть не мо­жет? Блед­но-го­лубой от­те­нок ко­жи, бес­кров­ные гу­бы, тём­ные си­няки под гла­зами, окос­те­нение те­ла, труп­ные пят­на, вонь раз­ла­га­ющих­ся тка­ней и про­тив­ный за­пах фор­ма­лина — вот с чем ас­со­ци­иру­ет­ся у ме­ня смерть. Ни­чего по­хоже­го на прек­расные ожив­шие ста­туи моё во­об­ра­жение не ри­сова­ло. Хо­тя, воз­можно, в две­над­цать я ду­мала бы ина­че. Опять же, внуч­ка не про­ходи­ла прак­ти­ку в мор­ге, да и на по­хоро­нах не бы­ла ни ра­зу. Ког­да хо­рони­ли Лё­шу, она бы­ла слиш­ком ма­лень­кой, и мы не ста­ли брать её на по­хоро­ны де­да.

      Сей­час она уже всё по­нима­ет. Не хо­телось бы, что­бы пер­вым че­лове­ком, при­чинив­шим ей боль по­тери, бы­ла я. Хо­тя моё сос­то­яние ос­тавля­ет же­лать луч­ше­го. Я зна­ла это, как ник­то дру­гой. Обид­но, что по­рой жизнь пе­речер­ки­ва­ет цепь слу­чай­нос­тей. 

      Каж­дый раз, ос­та­ва­ясь од­на, я вспо­мина­ла день ава­рии.

      Лил пер­вый круп­ный дождь в ту осень, и я спе­шила в боль­ни­цу. За­меш­кавшись у до­роги, по­лучи­ла хо­лод­ный не­зап­ла­ниро­ван­ный душ из лу­жи от про­ез­жа­юще­го ли­хача. И мне бы раз­вернуть­ся, пой­ти до­мой пе­ре­одеть­ся, но я ре­шила, что не са­хар­ная, а ве­щи мож­но бу­дет зас­ти­рать и вы­сушить на ра­боте, тем бо­лее, что се­год­ня у ме­ня ноч­ная сме­на и «граж­дан­ская» фор­ма мне не по­надо­бит­ся. Про­хожие ко­сились кто с со­чувс­тви­ем, кто ехид­но, а кто с опас­кой, на­вер­ное, бо­ялись, что мок­рая как мышь я мо­гу на них, от­но­ситель­но су­хих, на­капать. Мож­но по­думать, с не­ба ль­ёт­ся мень­ше…