Как мне жаль утраченное детство!
Детство босоногое мое.
Есть такие, кто мне скажет, дескать,
Не жалей, вернуть не суждено!
Но верну на память в строчках этих,
Пробегу стерней – подметки в кровь,
Посижу опять в лачуге ветхой,
Наблюдая, как стекает дождь.
Помню дождь при лампе – трехлинейке.
Капли – аметиста краснота.
Дождь тот – слез моих упрямых змейки
По щекам, как по листу стекла.
Слезы те, ребячья безысходность.
По углам – убогость, нищета.
Эта грусть ночная – жизни сложность
Той моей деревне жизнь дала.
Но с рассветом, словно все сначала,
Обновленье неба и земли,
Птичий гомон и коровье стадо,
Все слилось в гармонии любви!
Мы, ребята, птицы – позаранки,
Наши – лужа, и трава, и лес.
Выбегаем, майки наизнанку,
Нет печали и невзгод уж нет.
И на речку, вместо лески – нитка,
Не крючок, а самодельный крюк.
Прихватив нехитрые пожитки,
Корку хлеба, с огорода лук.
Не было удилищ – телескопов,
Но была красивая река,
И пудовых не было уловов,
На уху – всегда наверняка.
Лес мой! Лес грибной и ягодичный!
Скольких от голодной смерти спас!
В нем, тогдашнем, каждый был не лишним.
Добрый, милый, ласковый для глаз!
Мы паслись в природной благодати.
Мы резвились в хрустале воды.
Жизнь свою не мыслили иначе,
Думали, что только так должны.
В детстве нашем не было сравнений —
Ты голодный, значит, это все!
Были мы наделены терпеньем,
Не поддавались мерзкой суете.
В нашем сером, непроглядном быте
Было много в каждом доброты.
День за днем мы делали открытья
Девственной природной красоты.
Было все! Как жаль – не замечали.
Все на веки в прошлое ушло.
По тебе я, детство, опечален,
Жаль! Да, вот, вернуть не суждено!