Как странен нам пафос минувших эпох…
Над ним потешаемся мы,
Скользя по просторам отменных дорог,
В коробках металла цветных.
Комфортен вещей повседневный уют,
И жизнь чудесно долга,
И новые смартфоны в «Эпл» дают,
Там функций сто тридцать одна,
И жизнь, и судьба – будто рынок труда,
Тут лузером важно не быть,
Тот беден, кто глуп, ну а мудрость проста —
Успешно и счастливо жить…
Прогресс налицо, нам привычно глядеть
Вокруг, видя чудо одно,
И кажется нам, будто жизнь – это смерть
В одном голливудском кино.
Бывает, случайно рассеется мреть,
И страшная правда видна,
И вдруг понимаем, что смерть – это смерть,
Всегда и во все времена.
Печальною мудростью бывших веков
Людские умы не томи,
В эпоху чувствительных к пальцам табло —
Чего могут стоить они?
Чему научить и о чем рассказать
Нам могут, глаголом трубя,
Пророки, которым не вышло держать
«Андроид» в неловких руках?
К чему нам Сенека, Монтень и Толстой?
Другие у нас мудрецы!
Незыблем души ожиревшей покой,
И учат нас жить подлецы,
И благостно тошные сны нам смотреть,
В забвении пьяном ума…
Но жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть,
Всегда и во все времена.
Куда им до нас! Очевиден прогресс,
Наука все знает за нас!
Но жизнь – это жизнь, а смерть – это смерть,
Особенно – в нынешний час.
Уверенны в том, что несемся вперед,
Загадки у звезд отбирать,
Не ведаем даже, что очень давно,
Безудержно движемся вспять.
Мы вещи, комфорт научились ценить,
Без устали приумножать,
О том же, о чем свято помнить должны —
Приучены не вспоминать.
Мы глянцем сверкающим будней пустых
Весь смысл подменили давно,
И вещи ценя, обесценили жизнь,
Ее превратили в «ничто».
Судьба нам – арена, а жизнь – кино,
И вечно его нам смотреть…
И редко нам разум напомнит о том,
Что жизнь, увы – это смерть,
Не спорт, не кино, не крутой марафон,
Где лучше бы первым прийти,
Что будет конец, и к нему мы идем
По скользкому очень пути.
Мы знание взвесим мильонами тонн,
Но то умудрились забветь,
Что знали надежно и очень давно:
Что жизнь всегда – это смерть.
Мы сложные вещи научены знать,
Нам атомов тайна ясна,
При этом простое не можем понять —
Какая у жизни цена.
Среди небоскребов, рекламных щитов,
И праздника будней взахлеб,
Бесчисленных полок, что полны томов,
Шампунем отмытых дорог,
Прогресса и разных статистик о нем,
Падений и роста кривых,
Летящих быстрее стрелы поездов,
Бесплатного «ва́йфая» в них —
Вещей изначальных не можем понять,
Забыли простейшее мы,
И жизнью живем так, как будто она,
Последней лишилась цены.
Мы тратим на вещи минуты ее,
На «счастье», поездки и «кайф».
Нам смерть безразлична и жизнь – «ничто»,
В страстях протекающий «лайф».
Мы многое знаем, но разум – увы —
Нам чужд, ненавистен, ведь он
Покажет, что с жизнью сделали мы,
Осудит за то, как живем.
Мы смерти подвластны и попросту ждем
Слепого прихода ее,
Пока же «идем» – наслаждаясь живем,
Используя то, что дано.
Ведь бездна пока еще там, вдалеке,
И есть еще это «еще»,
Живи – не горюй о далекой судьбе,
Бери, то что жизнью дано.
Безумцы, над пропастью мы временим,
Как будто не видя ее.
«Ничто» впереди, и «ничто» позади,
Бесследно исчезнуть – и все.
Плевать нам на смерть, и на времени власть,
Плевать, что настанет тот час,
Когда нас не будет… айда пировать,
Живем-то мы «здесь» и «сейчас»!
Бездумность нам истиной стала, а сон —
Нам жизнь саму подменил,
Камнями ли, смехом – мы гоним все то,
Что может нас вдруг пробудить.
В проклятое время прожить нам дано,
Горька, современник, судьба —
Безумием сходу оно назовет
Остатки былого ума.
Трагический пафос – зачем он, о чем?
Где ж повод найти горевать?
Прекрасно живем – будто в новом кино
Нам выпало роль отыграть.
