юПитерские дозволения быкам

Невероятно приятная погода для последних дней декабря. Действительно приутих пронизывающий до костей западный ветер, который словно чудовище все время вырывался из окрестностей Финского залива и вносил в город на Неве крайне неприятный чахоточный синдром. Это были последние дни уходящего 1899 года. Столица готовилась к новогодним пиршествам. Балы-маскарады, шампанское и фаршированные поросята – ну что может быть лучше этого?

Елочный базар в Екатерининском саду буквально гудел, словно рой пчёл. Великое множество невероятных елей, сосен и даже березовых и прочих лиственных деревьев было предоставлено на выбор на любой карман и статус. Простые люди раскупали за гроши ветки деревьев, а более богатые скупали небольшие деревца. Но Михаилу не было до этого. Средства, накопленные работой архивариусом, хотелось бы ему направить на более простые человеческие заботы – на обновку его сапог. Да и впереди еще было Рождество. А до него оставалось всего-то три дня. Пройдя через сад, он направился в ожидании конки, которая бы направила его в музей, где он собирался получить свое небольшое, но гордое жалование и дарование лично от Императора сотрудникам учреждения в виде небольшого количества настоящего цейлонского чая. Но конка все не подъезжала, хотя должна была быть. Через полчаса ситуация не изменилась, ровным словом совсем. Погода действительно хорошая – может тогда пройти пешком

– Ась копеечка останется, – подумал он. Да и пошел он своей простоватой крестьянской поступью по широкому, но уже менее людному проспекту в направлении музея. И дошел бы..

Но не прошел он и двух верст в направлении своей цели, как случилось нечто, положившее данной истории начало. И такое начало, которое трудно было назвать чем-то серьезнее того укуса комара, о котором человек помнит не более мгновенья.

Господин Михаил, идя по широкому проспекту, случайно наткнулся на своего давнего друга, которого звали Григорием. Григорий – друг Михаила с гимназийских времен – после окончания гимназии переехал в Псков. И вот неожиданность, давние друзья встретились. Григорий выглядел весьма неплохо, да и одет был получше нашего героя. Дело дошло до того, что простой разговор о жизни сместился в расположенную напротив таверну.

Ох эти питерские кабаки, о них можно говорить эдак год, да и то не все расскажешь. Атмосферности ради хотелось упомянуть о шарме, окутавшем поголовно все забегаловки, корчмы, ресторанчики столицы. Такого вы уж точно не встретили бы в то время в других городах. Ну разве что еще в Москве могли бы что-то подобное встретить, да и то маловероятно. Как оно говорится – не был, не знаю. Эти дамочки с сигарами, этот дым, окутывающий запахом дорогих и дешевых сигарет одновременно, ох, да и эти первые электрические лампы. И это кабак, а что тогда в учреждениях эдак сказать получше? Там еще бриллианты сверкают. Здесь же – разве что камушки у заблудившихся сибиряков и сибирячек, да и то с примитивной огранкой, той, чем балуется каждый паренек на севере. А так, люди, что побогаче, не желают брать с собой такие дорогие цацы. А-то знаете ли, всяко может быть, драки, да и карманников тут гораздо больше всегда. Хотя кабак «Столичный» был одним из самых, пожалуй, неплохих в центре.