Старый дом ссутулился, словно старик, задремавший в неудобном кресле.
Конец ноября на северо-западе России – самое неприглядное время.
Унылые деревья, сбросившие листву, скорбно покачивают оголенными ветвями, повинуясь резким порывам налетевшего неизвестно откуда ветра. Пожухлая трава напоминает о том, что всё преходяще в этом мире; а холод пронизывает до костей и заставляет горевать о прошедшем лете.
Окружающий пейзаж не радует человеческий глаз, но Ирина и не ждала от него радости. Какая радость может быть в ноябре в их широтах?!
Возможно, есть на свете люди, не обращающие внимания на такие мелочи как ранние сумерки, мелкий моросящий дождь, вечно висящий в воздухе и окутывающий людей противной липкостью, ошалевший от безнаказанности ветер, бросающий мусор в глаза всем и каждому, но Ирина не относилась к их числу.
Ноябрь был самым страшным для неё месяцем года. Она ненавидела темноту, вечную мокрость в воздухе и лужи под ногами, пронизывающие до костей порывы ветра и собственное состояние духа – упадническое.
Нет, она не впадала в депрессию, но радоваться жизни так, как она умела это делать в остальное время года, у неё не получалось.
Дом, окруженный старым садом, стоял на пригорке, на большом участке земли (целых шестьдесят соток землицы – это не шутка), отгороженный от пронизывающих ветров стеной высоких деревьев с одной стороны, и плавными очертаниями холмов – с двух других.
Место выглядело довольно симпатичным, особенно, если немного напрячь воображение и представить его в окружении летнего зеленого буйства; а вот сам дом – нет.
Не было в старом доме на первый взгляд ничего привлекательного, да и на второй – тоже, но Ирина всё же решила его купить. У неё было так мало денег, что надеяться на покупку чего-то более достойного было бессмысленно.
Но главное состояло даже не в этом: старый дом вызывал щемящее чувство жалости; казалось, он молил Ирину избавить его от одиночества и запустения, которые смертельно ему надоели, и она его услышала.
Услышала и пожалела.
Она купит этот дом. Старый дом, едва живой и заросший бурьяном по самые окна. Даже ноябрь не смог справиться с толстущими стеблями сорняков, победно смотревшими в хмурое небо.
Ирина узнала борщевик Сосновского, стебли которого были толщиной в её руку. Тот самый борщевик, который в их краях проклинают все дачники и местные огородники. Мощный сорняк просто жизни никому не дает, и справиться с ним очень нелегко.
Но она справится. Если купит это старое строение…
Конечно, покупать старый дом – это как кота в мешке: никогда не знаешь, какие сюрпризы он преподнесёт. Но если денег на новый нет, то надо просто приспособить старый дом под себя, разгадав его норов и разрешив все его загадки. Тут двояко: и ты должен принять старый дом, и он должен признать тебя хозяином, тогда и дела на лад пойдут.
Всё-таки странно, что это произошло именно сейчас…
Загадка бытия…
Ирина вздохнула и посмотрела на ключ от дома, который она уже добрых полчаса сжимала в руке, с той поры как вышла из машины и взяла ключ на верхней планке у двери.
Сразу в дом почему-то входить не захотелось; она немного прошлась по участку, подивилась его огромности и издалека полюбовалась высокой сосной и разлапистой елью, росшими рядышком в самом дальнем его конце.
Надо же, полчаса прошло, а словно один миг?!… Или целая вечность?!…
Ирина решительно направилась к дому – она посмотрит дом изнутри и тогда уже примет окончательное решение.
Изнутри дом оказался гораздо просторнее, чем она ожидала, и это приятно удивило Ирину. Ободранные стены, облезлый пол и крысиный помет по углам не производили гнетущего впечатления. Это всё поправимо.
Дом притих. Он молчал и словно ждал чего-то. Ирина смотрела, слушала убаюкивающую тишину… и себя…
