Красно-оранжевый лист рябины, сорванный случайным порывом осеннего ветра, прилип к мокрому оконному стеклу. После проливного дождя на улице было пасмурно и сыро, а за окном горел манящий тёплый свет. Там, в уютной кухоньке за деревянным зелёным столом, накрытым новой клеёнкой в цветочек, сидели худенькая мама с короткой стрижкой и семиклассница дочь. Хозяюшки лепили пельмени, укутывая кусочки фарша в круглые одеяльца из мягкого теста. Женщина вспоминала приключение, произошедшее в юности.
– Однажды мы с отцом собрались ловить форель – рыбку серебристого цвета с красно-коричневой спинкой и тёмными пятнышками на чешуе. Это было раннее утро, ещё ночь. С удочками и увесистыми рюкзаками за плечами вошли в общий вагон, прицепленный к грузовому поезду. Здесь теснились другие рыбаки. Помню, как монотонно стучали по рельсам колёса, раскачивали и убаюкивали пассажиров.
Она присыпала мукой разложенные на плоском блюде вылепленные ими пельмешки и поставила на полку в холодильнике. Девочка, оттирая влажным полотенцем поверхность стола от остатков теста, с интересом слушала мамочкину историю.
– Днём мы спрыгнули на пустынный перрон неизвестной станции. Состав в этом пункте притормаживал. Войдя в глухой лес с разлапистыми елями, кривыми соснами и колючими кустарниками, направились по усыпанной хвоей тропинке к заветному озеру. Заморосил прохладный дождик, запахло влажной землёй и горечью пожухлой листвы. Пришлось свернуть с дороги, зайти обогреться в избушку – временное пристанище для бывалого рыбака, грибника-ягодника, бродяги-охотника. Мы устроились около топившейся железной печурки, перекусили, разомлели и даже вздремнули. Восстановив силы, продолжили брести к месту ночлега и оказались там, когда природа вокруг погрузилась в сумеречное уныние.
Наводя грусть, непрерывно продолжал лить дождь. Воткнув в мох вёсла, положили на них сверху накачанную резиновую лодку. Отец принёс ветки, распалил огонь, подкинул в него корявое бревно и, наломав лапника, лёг спать под самодельное укрытие. Я осталась возле костра и наблюдала, как по обуглившейся древесине прыгают пламенные язычки, превращающиеся в резвящихся рыжих лисят. Дрова изредка трещали, запуская кверху салютики искр. Почувствовав на себе пристальный любопытный взгляд, посмотрела вокруг и увидела напротив маленького старичка с клюкой в руке и в колпаке, натянутом на седую взлохмаченную голову. К ногам деда прижалась крошечная охотничья собака. Приподняв мордочку, она вдыхала лёгкий дымок, медленно ползущий в сторону таинственных странников.
– Ты как дядя, – прервала рассказ девочка, – русалки, водяные, домовые.
– Обо мне судачите? – В узком дверном проёме появилась крепкая фигура Степана.
Широкоплечий мужичок с сильными руками в полосатой тельняшке выглядел забавно на фоне современной городской квартиры: большим и неуклюжим. Тронутые первой проседью волосы, собранные на затылке в хвост, ухоженная борода и густые усы придавали гостю вид помора[1], только что вернувшегося с промысла. Услышав знакомый голос хозяина, в кухню протиснулся пёс – лайка чёрного окраса с белой отметиной на груди. Дик весело вилял пушистым хвостиком, а его озорные карие с жёлтым блеском глаза радостно светились, будто спрашивая: «Что здесь происходит?»
