Холодно, до костей пробирает. Пересвет ощущал себя уж больно свободно, но пока не понимал, в чём причина. Резкий порыв ветра разметал светлые волосы по худому лицу. Только тогда он пришёл в себя и посмотрел вниз. Голый. Он стоял посреди лесных зарослей в чём мать родила. Хотя очки, к счастью, остались на носу. Выругавшись, Пересвет начал вспоминать, что было минуту назад. «Старуха, ну точно! Эта старая ведьма заговорила мне зубы, оглушила клюкой и забрала все вещи. Хорошо совести хватило очки оставить». И как только его угораздило попасть в такую ситуацию?
Ещё несколько дней назад ничто не предвещало беды.
Сталинская высотка наблюдала типовыми окошками за народом, что на ходу зевал, недовольно поглядывая на серые облака. Как будто ночь и не уходила. Свинцовое небо затопило крыши, налегло могучей грудью на башни многоквартирок, не позволяя их обитателям разглядеть заснеженные улицы города.
Будильник на айфоне раздражал незамысловатой мелодией, пока тонкий длинный палец не провёл по заветной кнопке «выкл». Серость и буря за окном усыпляли не хуже снотворного. Утро показалось далёким отзвуком ночи, отчего веки слиплись вновь. Расточительство и глупость – такими словами мог бы назвать свой долгий сон тот, кто сейчас мерно сопел в бирюзовую подушку. Ночью его потревожил кошмар: снилось, что голый стоит посреди поля, а вокруг него водят хороводы какие-то ряженые. Они смеются и поют странные песни на смутно знакомом языке. Хотел выйти из адского круга, а они стали петь громче, смыкая кольцо, подходили ближе, и без устали ржали, как ипподромные кони. Когда сумасшедшие были уже в паре шагов от него, проснулся. «Чтобы я, без одежды, посреди толпы? Бред какой-то», – решил сновидец.
С трудом разлепив глаза, парень дотянулся до телефона на прикроватной тумбочке и лениво взглянул на экран. Когда надел очки, пробил холодный пот. В следующие пять минут он уже мчался в ванную, чтобы успеть хотя бы почистить зубы. Завтрак на потом оставлю, думал, пока напяливал узкие брюки. На всю квартиру зазвучал стандартный рингтон, оповещая о скором неприятном разговоре с начальством.
Брать трубку не стал. А смысл? Всё равно отчитают. Успел схватить только кейс с документами и завалявшийся в холодильнике сэндвич с тунцом. Спешно надев кожаные ботинки, парень рванул к двери, провернул ключ в замочной скважине и выбежал на площадку. Дверь закрылась с оглушительным хлопком, отчего багетная рамка, висящая над ней, разбилась о паркет. Тонкое стекло разлетелось вдребезги. Под осколками лежала копия диплома о высшем образовании с антропонимом: Дивеев Пересвет Олегович. Форточку оставил, вспомнил владелец диплома, пока раздражённо подбирал нужный ключ.
Он бежал вниз, сшибая на своём пути все препятствия: вазон с петунией, так некстати выставленный у лестничного проема одним из жильцов, банку из-под кофе для окурков и, самое интересное, едва не пнул зашедшего на огонёк человека в рваной телогрейке, который сопел на площадке между этажами. Подобные элементы общества вызывали у него только жалость, поэтому про себя он отметил, что надо бы вынести бедолаге потрёпанный плед с дачи и кусок хлеба. Всё равно целой буханки ему одному многовато.
Пустые лестничные проёмы сегодня на руку: можно перескакивать через ступеньки и не волноваться, что кого-то столкнёшь. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит, а вот усердным работникам и в стихийные бедствия приходится топать по вылизанным ЖЭКом дорожкам. И зима не зима, и весна как осень. Мысли опаздывающего шли вразрез с тем, о чём ему действительно надо было думать.
Одинокие клёны устало качнули голыми лапами, когда Пересвет вышел из дома. Даже не вышел, а выскочил, налетая на медлительных прохожих. Он бежал вдоль по присыпанным снегом улицам, умело огибая машины, лавировал между толпами у переходов, шёл напролом, вежливо отодвигая любого, кто становился на пути.
