Глава 1 Встречают по одежке…
– У нас что, еще вещи во дворах сушат? – спросила бариста, поставив незнакомцу стакан горячего эспрессо.
– Заметно? – он с легким поклоном принял стакан.
– Еще как, – короткая грустная улыбка промелькнула на ее губа. – Такое давно не носят.
– Чем богат, – спокойно ответил мужчина и громко втянул аромат кофе, слегка расширив ноздри. – Спасибо.
– Не за что, конечно, но ты аккуратнее помогай, когда не просят, а то нарвешься, – проговорила девушка активно жестикулируя.
Он обратил внимание на ее длинные фигурно состриженные поблескивающие ногти, поверх которых был нанесен тонкий узор, напоминавший ему молодые кудри гороха.
– Красивые.
– Что?
– Ногти.
– О, – усмехнулась она. – Спасибо, а что больше ничего красивого нет?
– Лиса, – протянул он в ответ.
– Ладно, ухажер, спасибо, и давай уже куда-нибудь отсюда – всех клиентов мне распугаешь.
– Хорошо, – он сделал шаг в сторону. – Как зовут-то тебя?
– Может еще номер дать? – засмеялась она и, прислонив руку к груди, сказала. – На бейджике написано.
– Плохо вижу.
– Еще и слепой, а! – бариста покачала головой. – Слушай, не мое дело, но ведь молодой, здоровый и … вот так, – она провела рукой сверху вниз в его направлении.
– Проиграл.
– Правда, дуй уже отсюда. Клиентов распугаешь.
– Спасибо, – он еще раз отвесил небольшой поклон и пошел в сторону рынка, обняв двумя руками теплый бумажный стакан.
Девушка несколько минут смотрела в сторону очень быстро уходящего незнакомца, пока он не затерялся в обступающей его толпе прохожих.
Люди привычно для себя двигались по тротуарам от конечной остановки трамвая до своего дома, попутно заскакивая в ларьки и открытые палатки, в основном за продуктами. Кто-то праздно нагуливал оставшиеся до своей дневной нормы шаги, кто-то в приступе жары, распахивал одежду и приостанавливался, чтобы перевести дух. И все терлись краями одежды, иногда сталкивались, почти не смотрели друг на друга и обязательно поглядывали на толстые темные глядельца в своих ладонях.
Все сторонились и отводили взгляд от молодого человека, который очень быстро двигался, сторонился случайных касаний, и снисходительно обходил резко остановившихся у него на пути прохожих. Иногда он почти незаметно наклонялся в сторону некоторых из них, чуть видно расширял ноздри и сразу же резко одергивал голову в сторону и продолжал идти, близко прислоняя к лицу бумажный стаканчик, пока порыв еще холодного весеннего ветра не накрыл пылью всю улицу.
Полосатые тряпичные края навесов палаток встрепенулись, платья старушек резко прилипли к ногам, дутые куртки зашуршали будто раскрывающиеся купола парашютов. Поток людей на секунды замер, сопротивляясь сильному порыву ветра.
Человек в лохмотьях, как и все на рынке, замер на месте. Зажмурился и глубоко втянул воздух. Казалось, что он к чему-то прислушивается, но громко говорящий с самим собой высокий парень в обрезанных до колен штанах и со странными, очень похожими на фарфоровые, округлыми затычками в ушах, заставил его резко сойти с тротуара в закуток между палатками.
Здесь в относительной тишине он вновь закрыл глаза, постоял около секунды без движения, выронил пустой стакан и повернул голову в сторону. Будто влекомый чем-то невидимым, мужчина выскочил обратно на тротуар и, обступая прохожих, побрел сквозь нелепо пеструю толпу. На север. Против ветра.
В паре кварталов от рынка небольшая очередь из уставших работяг собралась возле чебуречной на углу. Проходя мимо нее, он шарахнулся от острого запаха раскаленного прогорклого масла, задержал дыхание и, сделав пару десятков размашистых шагов, остановился около фонарного столба, оперся руками на колени, и зажмурился, сдерживая рвотный рефлекс. Отпустило. Он медленно выдохнул, чихнул и, слегка покрутив головой, пошел налево.
