Запрет на любовь. Пятый пункт
Иван Иванович встал с рассветом. Умылся, почистил зубы. С молодых лет взял привычку бриться вечером: щетина была настолько жёсткой, что жена постоянно жаловалась на раздражённый подбородок. С годами супружеские объятия стали редкими, но привычка осталась. С кухни донёсся звон посуды.
– И, что не спится? – Иван Иванович пожал плечами, – в кои-то веки хотел уйти тихо, но не тут-то было. Катя, ты почему встала?
Жена вздрогнула:
– Иван Иваныч, напугали. Услышала, как собираетесь, дай, думаю, кофе сварю.
– Катя, я же просил, не выкать!
– Всё-таки член политбюро… – виновато произнесла супруга.
– Ага, член, только не дома. Для тебя всегда Ванечка.
– Иван Иванович, не обессудь.
– Пусть Иван Иванович, но на ты. Себе тоже кофе налей.
– Я уж потом.
– Никаких потом! Твой муж стал членом политбюро ЦК, а не царём. Эдак, ты на кухню переберёшься с прислугой. А мне нужна в доме жена, хозяйка.
– Господи, ещё нет шести! Рань.
– Для государственных дел не бывает рано. А вы, народ, думаете, руководство просто так на хлеб кусок масла получает? В общем, ночую в городской квартире. Заодно Константина проведаю.
Сын «слуги» народа, Константин, месяц назад получил аттестат о среднем образовании и готовился поступать в Институт Международных Отношений. Родители переселились на государственную дачу в Подмосковье.
Иван Иванович строго-настрого велел отпрыску готовиться к экзаменам:
– Да, ладно, папа, – ответил легкомысленный потомок, – с твоим положением…
– Чтоб я этого не слышал! Принцем себя возомнил? А ремня не хочешь? Не посмотрю, что уже совершеннолетний. Правила для всех одни, запомни. Сиди в городе, занимайся. Но, если соскучишься, разрешаю пару дней побыть на даче.
– Что я там забыл? Здесь друзья, тусовки.
– Что за слово такое? Выбрось из лексикона.
– Есть, товарищ номенклатура!
– Оболтус!
От правительственной дачи до Москвы прямая, как стрела дорога. «Чайка» летела по гладкому полотну, пока Иван Иванович предавался воспоминаниям о недавнем разговоре с сыном.
– Друзья, тусовки. Это ж, какие друзья? Я знаю лишь одного стоящего парня, Борьку. Отец, достойный человек, в прошлом, ещё пару лет назад не последний в министерстве торговли. Эх, если бы не пятый пункт, женил бы Костю на его дочке Раечке! Красавица, как говорится, писаная.
Иван Иванович называл Лазаря Евгеньевича своим лучшим другом: родились и выросли в одной деревне, вместе уехали покорять Москву. Женились в один год, и супруги забеременели сразу и у того, и у другого. Тогда появилась мысль породниться. Но, увы, проклятый пятый пункт, и то, что партийная карьера Ивана Ивановича быстро шла в гору. Лазарь же Евгеньевич с каждым годом всё больше опасался репрессий, и, наконец, решил эмигрировать на историческую родину всей семьёй. Теперь он остался без работы.
– Приехали, Иван Иванович!
– Спасибо, Лёша. Задумался.
Иван Иванович поднялся в свой кабинет. Несмотря на ранний час, секретарша была на месте: ожидали китайскую делегацию. Утром заседание, днём китайцы будут знакомиться с достопримечательностями, потом, как обычно, «Лебединое озеро» в Большом Театре, и банкет с обильными возлияниями.
– Тяжёлый день, – вздохнул Иван Иванович. – Но, чего не сделаешь ради блага всего трудового народа!
Банкет окончился за полночь. Иван Иванович рухнул на сиденье автомобиля, и тяжко дыша, велел Алексею ехать на Смоленку. Именно там, в элитном доме, жила вся семья с сентября по май. Водитель уважительно покосился на хозяина: тот после хмельных застолий всегда сохранял достоинство и трезвый вид, расслабляясь уже дома.
