Предзакатное солнце оранжево-розовыми всполохами отражалось в окнах домов, витринах магазинов и кафе. Город, уставший от июньского зноя и рутины трудовых будней, погружался в вечернюю жизнь, шумную, расслабленную, немного бесшабашную и, вероятно, счастливую. Но это был чужой город, чужая жизнь и чужой мир.
– Катенька, прикройте окно, пожалуйста, – попросил Карл Генрихович, на мгновение отрываясь от своей газеты. – Что-то поддувать стало…
Я молча выполнила просьбу и таким же молчаливым кивком ответила на его благодарность. Потом обхватила себя руками за плечи и принялась кругами бродить по комнате. Платяной шкаф. Две кровати. Столик. Диван. Кресло. Телевизор. Мини-холодильник. И снова: диван, шкаф, стол…
Никто не бросал на меня раздраженные взгляды и не просил, чтобы я прекратила это бесцельное мельтешение. Каждый был погружен в свои мысли и пытался свыкнуться с незавидным положением, в котором мы оказались. Особенно тяжело приходилось Илье: он-то, в отличие от меня, впервые попал в другой мир. Рассказ Карла Генриховича о существовании параллельных вселенных потряс его не на шутку, и он долго отказывался поверить в его правдивость. И только когда в разговор вступила я, в двух словах описав ему свои недавние приключения, Илья сдался и согласился принять происходящее. Правда, с того момента непривычно замкнулся в себе и выглядел потерянным. Вот и сейчас делает вид, что смотрит телевизор, а на самом деле мыслями где-то далеко.
Проходя мимо зеркала, поймала свое отражение. Новый сарафан хоть и сидел неплохо, но я чувствовала себя в нем неуютно. Вспомнив, как он у меня появился, не смогла не улыбнуться…
…Еще в парке, куда нас выбросил амулет, Карл Генрихович заметил, что нам с Ильей не мешало бы первым делом сменить одежду: моя больничная пижама и его костюм врача слишком привлекали внимание и могли навлечь ненужные проблемы, например, с местными органами правопорядка. Другое дело, было непонятно, как это осуществить.
– Попробую кое-что проверить, – сказал тогда Карл Генрихович и на время покинул нас в беседке, скрытой от посторонних глаз густыми зарослями некого кустарника.
– Как вы себя чувствуете? – спросил Илья, когда мы остались одни.
– Нормально, – я неуверенно улыбнулась.
– Просто пришлось столько пройти, пока нашли эту беседку…– пояснил он свое беспокойство. – С непривычки вам должно быть нелегко…
– Нет, все в порядке, – заверила я его. – Я хожу уже намного лучше. Признаться, даже не заметила всей дороги…
– Это хорошо…– кивнул куда-то в сторону Илья и замолк.
Этот наш короткий диалог был единственным за все прошедшие часы в новом мире. По правде говоря, такая отстраненность Ильи приводила меня в смятение. Да, признаю, сама еще совсем недавно думала, что пока не стоит торопить события, но сейчас… Сейчас, попав в очередную безумную передрягу, поняла, как он мне все-таки нужен. Хотелось обнять его, прижаться к плечу, поцеловать… Так, как делала это раньше.
Вот только существовало одно «но»: раньше я так делала с его двойниками. Этот же Илья, настоящий, по-прежнему оставался мне чужим.
Карл Генрихович вернулся быстро, с довольной улыбкой и тремя стаканчиками мороженого.
– Нам несказанно повезло, – заявил он, раздавая пломбир. – В такую удачу даже трудно поверить! У них тут те же деньги, что и в нашем мире, представляете?..
– Вы уверены? – переспросила я с некоторым недоверием: в двух последних мирах, где мне удалось побывать, денежные знаки были несколько иными, чем наши.
– Иначе, как бы я смог купить мороженое? – резонно заметил старик.
– Вы правы, – усмехнулась я, распаковывая пломбир. – Спасибо… Но если все так, есть шанс, что этот мир почти идентичен нашему.
