В просторном кабинете барона фон
Берга было холодно. Болезненный и яркий осенний свет заливал
комнату. Он кидал янтарные солнечные блики на стены и пол. В его
лучах резная дубовая мебель казалась еще темнее. Готическая
обстановка кабинета придавала помещению мрачный вид. Пара
хрустальных напольных ваз цвета рубина весело искрилась тонкими
гранями, вступая в диссонанс с общей обстановкой. Их багряные
отблески лежали на полу зловещими кровавыми пятнами.
Сентябрь уже вступил в свои права.
Осенний ветер бесцеремонно ворвался в комнату, с шумом распахнув
окно и взметнув тонкие шелковые занавески к лепному потолку.
Подвески большой хрустальной люстры мелодично зазвенели, подчиняясь
его дерзкому порыву. Золотые листья влетели в комнату и вихрем
закружились по паркетному полу, словно танцуя вальс. Но закрыть
окно никто не спешил, да и на холод присутствующие в кабинете,
похоже, не обращали никакого внимания. Им было не до того.
Фон Берг держал девушку в своих
объятиях и не замечал ничего вокруг. Екатерина доверчиво прижалась
к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала своего наставника,
неумело, неуверенно. Тем дороже этот поцелуй был для фон Берга. Он
глубоко вдохнул прохладный воздух и закрыл глаза. Генрих не
променял бы этот первый девичий поцелуй на все вместе взятые
страстные и чувственные, какими награждали его многочисленные
светские красавицы. Это было странно и необъяснимо. Но
прекрасно.
Сердце сжалось от сладкой боли, и по
груди разлилось приятное тепло. Никогда Генрих не испытывал ничего
подобного. Это не была страсть, не порочное влечение, это была
любовь. Настоящая и всепоглощающая. Она накрыла его с головой, и
фон Берг понял, что задыхается от нахлынувших чувств, незнакомых,
но таких нежных и хрупких. Генрих сумеет сохранить их и пронести
через все невзгоды и опасности. Через все, что им еще предстоит
пережить. Вдвоем они преодолеют любые трудности и сумеют защитить
свою любовь. Ведь такое счастье редко кому выпадает на долю, а им
повезло. Сказочно повезло.
Фон Берг осторожно провел тыльной
стороной ладони по щеке девушки, она лучезарно улыбнулась Генриху и
коснулась трепещущими губами его пальцев. Нежная, невинная, чистая
душа. Преданная и беззаветно любящая его, несмотря ни на что.
Верящая ему и прощающая все. А ведь он так жестоко предал ее, пусть
и невольно.
Барон взял Екатерину за подбородок и
снова поцеловал девушку сначала в одну щеку, потом в другую, потом
в губы. Он почувствовал соленый вкус слез, которые тихо скатились
из ее темных глаз. Это были слезы счастья. Бесценные слезы, за них
он будет ей всегда благодарен и никогда не забудет. Генрих
осторожно вытер бледные щеки девушки и снова покрыл ее лицо
поцелуями. За последний месяц она сильно осунулась и похудела. Ее
бездонные глаза стали еще больше, и смотрели на него с такой
радостью и счастьем, что Генрих снова и снова чувствовал себя
негодяем. Как он мог подвергнуть ее таким испытаниям?
Катрин столько перенесла из-за него.
Сначала Генриха едва не убила Полина, а девушка вытащила его с того
света. Потом барон инсценировал свою смерть. Нельзя так играть
сердцем невинной души. Генрих невольно вздохнул и еще крепче обнял
девушку. Как же он боялся, что она отдалится от него, станет
отстраненной и чужой. Но Катрин благородна и снисходительна. И она
его любит вопреки здравому смыслу. Они оба обезумели от новых,
незнакомых чувств, и это прекрасно.
Руки барона скользнули по плечам
девушки, по спине. Она прогнулась и запрокинула голову, задыхаясь и
судорожно глотая прохладный воздух. Генрих чувствовал ее трепет
через тонкую ткань платья. У него бешено забилось сердце. Екатерина
жадно отвечала на ласки фон Берга, подставляя лицо его
разгоряченным губам. Ее тело подчинялось его сильным рукам, она
отдала ему свою волю и растворилась в его нежности и страсти.
