Протискиваясь сквозь плотную толпу людей к своему вагону, Наргиз вспоминала слова старшей сестры, в которых звучало нескрываемое огорчение:
– Ты не меняешься, все такая же импульсивная и непредсказуемая!
Это восклицание вырвалось у Мадины, когда Наргиз, прервав себя на полуслове, вдруг замолчала, тоскливо о чем-то задумавшись, а потом тихо, почти шепотом проговорила:
– Я хочу куда-нибудь уехать. Я нигде не была уже много лет. В конце концов я в отпуске.
– И куда ты хочешь поехать?
Все так же шепотом Наргиз произнесла:
– Я хочу в Москву. – И уже громче: – Сегодня же! Прямо сейчас! – И, не откладывая, тут же отправилась собирать вещи.
– А как же дети? – Мадина в растерянности смотрела ей вслед.
– Ты ведь посмотришь за ними.
В словах Наргиз было скорее утверждение, а не вопрос, и сестра все так же растерянно кивнула головой.
– Ты не меняешься, все такая же импульсивная и непредсказуемая! – только и сказала она.
Было лето, пора отпусков, и купить билеты как сюда, на юг, так и в любое другое направление было почти невозможно. Наргиз удалось достать билет через знакомую кассиршу в самый последний момент, и теперь она шла по узкому коридору вагона в поисках своего купе.
– Кажется, именно здесь должно быть место под номером «двадцать пять», – пробормотала она себе под нос, открывая седьмую по счету дверь купе.
На нее уставились четыре пары настороженных глаз.
– А здесь все места заняты, – проговорил мужчина, лениво растянувшийся на верхней полке.
Сказано это было нарочито бодрым и твердым голосом, только, как сразу отметила про себя Наргиз, выглядел он не столь уверенно, как говорил.
– Вот мой билет, в нем четко указано место под номером «двадцать пять», – возразила она, предъявляя свой билет.
– Не знаю, что у вас там указано, – буркнул, приподнявшись на локте, все тот же мужчина, – но мы заплатили проводнице за все четыре места. Разбирайтесь с ней.
«Ах, вот в чем дело! – невесело подумала Наргиз. – Кто-то из них едет без билета. А может, и все четверо. Теперь придется долго и нудно объясняться сначала с ними, потом с проводником. Свое место она в итоге займет, но перспектива ехать двое суток в одном купе с людьми, которые будут злиться и косо смотреть на нее, не особенно-то прельщала». Словно прочитав ее мысли, в разговор вмешалась пожилая женщина в накинутой на узкие плечи темной шали.
– Вы не подумайте что-то плохое, у них есть билеты. Это я безбилетница. В последний момент уговорила своих соседей взять меня с собой в Москву. Одной ехать страшно – я совсем не знаю этот большой город и боюсь попросту затеряться в нем, а сына видеть нужно. Больше полугода от него ни слуху ни духу. Как уехал из Дербента в Москву – так и пропал.
Некоторое время Наргиз стояла в раздумье, не зная, как поступить. Конечно, она могла потребовать, чтобы место освободили, но глаза пожилой женщины смотрели так умоляюще, что она только пробормотала:
– Не беспокойтесь, я что-нибудь придумаю. Только позвольте, я оставлю здесь на несколько минут свои вещи.
Поезд уже тронулся, когда она, наконец, нашла проводницу и объяснила ситуацию.
– Да-а… – протянула, несмотря на полноту, очень подвижная и проворная проводница с хитровато-добродушным лицом. – Не переживайте, сейчас решим, что с вами делать.
На раздумье у нее ушло не больше минуты. Подняв на пассажирку свои маленькие с хитринкой глазки, она предложила:
– Знаете, второе купе занимают только двое: мужчина и женщина приблизительно вашего возраста, но закупили они все четыре места. Попросите их, может, повезет и они разрешат вам ехать с ними.
Наргиз не любила выступать в роли просительницы, но сейчас у нее не было выбора. Хмурясь и мысленно чертыхаясь, она направилась к купе под номером «два», громко, чтобы заглушить стук колес, постучала и, не дождавшись ответа, открыла дверь. В купе, как и сказала проводница, находились только двое.
