(В купе поезда двое. Мужчина и женщина. Сидят напротив друг друга. Он читает книгу, делая пометки маркером. Книга – учебник японского языка. Время от времени поглядывает на сидящую перед ним спутницу.
На женщине большие наушники. Что-то внимательно слушает, откинувшись назад и закрыв глаза.)
ОН. Уже около часа едем, а ничем кроме кивка головой, причем довольно сдержанного, спутница меня за все это время не удосужила. Интересно, она слышит меня в этих наушниках?
(Женщина снимает наушники и вопросительно смотрит на мужчину.)
ОН. Знаете, когда я ехал на вокзал на такси, из пятнадцати светофоров на пути восемь, на удивление, были зеленого цвета.
Я часто играю в эту игру: считаю долю таких, без ожидания, светофоров. Если больше сорока процентов, уже неплохо. Ну а если процентов пятьдесят и больше, как сегодня, то в этот день тебя непременно ждет удача. Проверено.
А вот видеть зеленый свет светофора далеко впереди не люблю. Как только подъедешь к перекрестку, обязательно зажжется красный, иногда на целую минуту. А то и полторы. Лучше, когда там горит красный, причем уже довольно давно. Тогда зеленый часто включается прямо у тебя перед носом.
Кстати, я заметил, что это же справедливо и в отношении любых планов. Если сначала все выглядит хорошо, а особенно отлично, то есть кажется, что горит «зеленый», то вскоре почти неизбежно случится какой-то подвох.
Нет, лучше, когда понимаешь, что без вмешательства «красных» все равно никак не проскочишь.
К чему я это все вам рассказываю? Может быть, чтобы скоротать время. А может быть, рассчитываю, что пятьдесят зеленых процентов все-таки сегодня сработают. Тем более, что красный передо мной здесь горит уже около часа. Пора бы и цвет поменять.
Давайте познакомимся. Ведь нам несколько часов придется быть довольно близко друг от друга. А такая комбинация – своего рода выигрыш в лотерею. Говорят, на нашей Земле то ли семь, то ли восемь миллиардов человек. Можно легко посчитать, с кем из них вы за свою жизнь пробудете рядом хотя бы несколько часов, особенно только вдвоем. Нет, не пробудите, а только можете пробыть.
У вас случайно нет чистой бумаги? Да вот салфетка подойдет. Допустим, вы проживете девяносто лет. Ладно, не буду жадным, пусть все сто. Или даже сто десять.
ОНА. у меня два вопроса. Во-первых, почему придется? Мне кажется, это слово подразумевает какую-то степень принуждения, хотя каждый из нас в этом купе оказался совершенно по своей воле.
ОН. А вы, оказывается, реагируете на мои слова, а то я вначале подумал, что придется ехать с египетским сфинксом. Да, вероятно, этот термин я выбрал не совсем удачно. Соглашусь.
Пусть будет «несколько часов, так случилось, мы проведем довольно близко друг от друга». Можно сказать, будем дышать одним воздухом, что в наше время уже само по себе порой опасно. Но, надеюсь, не здесь и не сегодня.
Ну, а второй какой ваш вопрос?
ОНА. Почему такое странное число? Почему сто десять?
ОН. Ну, более-менее осмысленную жизнь человек начинает самостоятельно вести лет с десяти. Конечно, это так, приблизительно. Некоторые и до сорока остаются почти младенцами. А есть и такие, которые вообще этот мир покидают невинными овечками. Но давайте ориентироваться на нормальных особей. Для них, если от ста десяти отнять десять, получается сто лет. Так просто удобнее считать.
В каждом году пусть будет сто дней, когда каждому из нас выпадает шанс провести какое-то более-менее длительное время в обществе другого человека, приятного, так себе или отвратительного – как повезет.
Конечно, про сто дней в год, как и про сто лет, я загнул. Так часто и так долго наедине, если вы только ни психотерапевт или, скажем, батюшка в церкви, который любит поговорить о душе, особенно заблудшей, в обычной жизни не общаются. Особенно в нынешней.
