Петр Васильевич.
– Утро всегда начинается бодро, – так говорил отец Петра Васильевича лет сорок назад, и так же говорил себе каждое утро сам Петр. Он неторопливо встал, потянулся и пошел в ванную.
В кухне уже вовсю горел свет, что-то булькало, и жена сидела в телефоне за столом. – Быстрее, завтрак готов, – улыбнулась она в полумрак коридора силуэту мужа, – твоя ненавистная овсянка, сэр.
Петр Васильевич вздохнул – он худел. Хотя и не хотел, но врач и Лена, его жена, решили все за него.
– Может хоть молока добавишь? – без всякой надежды спросил Петр Васильевич, включая воду и вешая полотенце на крючок.
В ответ Лена громко хмыкнула. Петр Васильевич осторожно влез в ванную – все-таки сто тридцать килограмм давали о себе знать. И с удовольствием намылил голову. Тут дом тряхнуло – подскочили и громыхнули тюбики и баночки Лены, расставленные вдоль ванны, пара из них упала вниз. Петр Васильевич держался за стену, мыльная пена лезла в глаза. Он подождал минуту, но больше ничего не повторилось.
– Лена, – крикнул он, – Лена, что это было?
Свет мигнул и еще раз мигнул. Петр Васильевич посмотрел на потолок, ругнулся и тут свет погас окончательно.
– Ленусик, – крикнул Петр Васильевич, – Ленусик, что там?
Раздались осторожные шаги и дверь ванной приоткрылась.
– Свет отключили, Петь, – раздался испуганный голос его жены.
Петр Васильевич отодвинул шторку душа и зачем-то выглянул, – я про толчок спросил.
Лена закрыла дверь.
– Дверь открытой оставь, – сказал он, – хоть домоюсь так.
Дверь снова приоткрылась. Но домыться не дали – вода в душе закончилась, как только он смыл пену с головы.
– Вот уpoды, – сердито выговаривал в полотенце Петр Васильевич, – ну что за наглость, с утра выключать воду и свет.
Он торопливо ел несимпатичную овсянку, обжигаясь горячей едой и ругаясь на электриков.
День начинался неправильно – воду отключили, света не было, жена первый раз в их двадцатилетней совместной жизни не села рядом с ним за стол, а стояла у окна и молчала.
– Лен, да не расстраивайся ты, – Петр Васильевич достал телефон, девять тридцать утра, и поморщился – он очень не любил, когда все шло не по плану, – сейчас все включат.
Лена обернулась.
– Посмотри, – шепотом сказала она, кивая в окно. И столько тихой паники было в ее голосе, что Петр Васильевич отложил телефон и встал. Антон и Рустам.
– Быстрее, – ругался на себя Антон, опоздания он не любил – за них штрафовали. Собрал пакеты.
"Жилой комплекс – Зеленая равнина"– элитный комплекс от элитного застройщика, – гласила листовка на двери подъезда.
– Зачем ей 15 килограмм картошки и 20 литров воды, – думал он, относя пакеты к подъезду. Посмотрел в смартфон – задержался на полчаса.
– Доставка, – сказал он в домофон и потянул на себя дверь.
– Хорошо, что последняя, – думал он в ожидании лифта.
– Потом на обед, – продолжал думать он, затаскивая кучу пакетов в лифт. Нажал кнопку и услышал торопливые шаги.
– Спасибо, – в лифт вбежал полицейский, и дверь лифта окончательно закрылась. Ехали молча.
– Чepт, – заорал Антон, когда лифт тряхнуло и он очутился на полу. Полицейский неудачно упал рядом на пакет.
– Руку ушиб, – сказал он Антону, и тут свет мигнул. Лифт загудел и свет мигнул еще раз. Лифт еще раз дернулся и встал.
– Этого еще не хватало, – произнес в темноте полицейский, и Антон кивнул.
В темноте лифта они долго нажимали кнопку вызова диспетчера – в ответ была полнейшая тишина.
– Я им устрою, – грозился непонятно кому полицейский, подсвечивая себе телефоном. Он поднес телефон к уху и замолчал.
– Что? – охрипшим шепотом спросил Антон.
– Связи нет, – ответил полицейский. Антон достал свой смартфон и долго смотрел на экран – связи не было.
– Эй, – крикнул в дверь лифта Антон, – вызовите лифтера, мы застряли.
