СПАСАТЕЛЬНЫЙ КРУГ
Я очень люблю воду. Хотя всегда боялся утонуть. То же самое я испытываю по отношению к женщинам. Открытая шея, зеленый взор, волнистая прядь пугают не меньше, чем открытый водоем и нечаянная волна. Море – это не по мне. Женщина же – это всегда море. Море и бездонность. Это я понимаю.
Всем открытым водоемам я предпочитаю бассейн. Бассейн напоминает женщину, ограниченную условностями. В нем тепло, радостно и безопасно. В любой момент всегда можно выбраться на сушу.
Впрочем, плавание в бассейне имеет и другие положительные стороны. Здесь даже у самых рьяных хищниц притупляется охотничий инстинкт. Не удивлюсь, если, когда– нибудь будут обнародованы данные, свидетельствующие о вредности купания в бассейне, о солях тяжелых металлов, присутствующих в отечественной хлорке, о ядовитых примесях в кафельной плитке и о прочих гадостях. Я знаю десятки семейных пар, познакомившихся в бане и в ресторане, в купе дальнего следования и в метро, на пляже и на колхозном поле. Даже в кабинете следователя. Но не знаю ни одной, сложившейся в бассейне. В бассейне мужчины и женщины, прежде всего, заботятся о своем здоровье. Им некогда думать о ерунде. В конце концов, подливают же солдатам в пищу немного брома. Солдаты должны думать о полях сражений и маршальских жезлах, а не о своих девушках. Может быть, в бассейнах мужчины и женщины тоже должны на какое– то время становиться солдатами, солдатами здоровья. И устроители бассейнов в этом вопросе идут им навстречу.
Ирина Петровна даже внешне чем–то напоминала мне этого самого солдата. Крупная, высокая она, казалось, самой природой предназначалась для того, чтобы напоминать о Жан– Жаке Руссо и о его призыве «Назад, к природе»!». Впрочем, напрасно прародительница так зазывала своих чад обратно. Глядя на Ирину Петровну трудно было избавиться от ощущения, что человек не далее, как вчера, прогуливался по дорожкам эдемского сада (если они, конечно, там есть). Водяные капли, которые она энергично смахивала с чашечек купальника, были каплями дождя, которыми творец щедро орошал своих детей; холодное удивление, с которым она наблюдала за моим суетливым желанием подчинить себе воду, удивлением существа, не ведавшего добра и зла.
Она превосходила меня во всем. И не только меня. Если, где– то и был Адам, которому она могла подчиниться, то звать его должны были не иначе как «Железный Арни». Но в бассейне, среди тех, кто два раза в неделю пытался хоть немного размять свои скрюченные в офисных баталиях косточки, таковых не было.
Удивительно, но Ирина Петровна уже с третьего посещения стала удостаивать меня необременительно беседой. Вероятно, ее влекли ко мне те же чувства, которые заставляют энтомолога безотрывно наблюдать за жуком, барахтающимся в навозной жиже.
– Василий! – она всегда называла меня полным именем, чего я терпеть не мог, но вынужден был терпеть, – что вы думаете о современном бизнесе?
Отгоняя волну, которую с мощным выдохом навлекла на меня Ирина Петровна, я начинал судорожно думать о том, как бы достойнее ответить. Пока в моих глазах вспыхивали и гасли улицы Нью– Йорка и Токио, заполненные неоновыми вывесками с индексами Доуэля и Джонса, она уже переключилась на другое:
– А как вам показался последний роман Уэльбека?
И снова я плыл в потоках ее мысленных извержений, не зная, что сказать. Привыкший к бурунам и завихрениям, к ее неожиданному стилю, я не удивился, когда Ирина Петровна в очередной раз задала мне свой каверзный вопрос.
– Василий, – тяжелая волна, подгоняемая ее рукой, ткнулась мне в нос, – как вы себе представляете жизненный крах?
Признаться честно, вопрос этот попал в точку. Порою мне казалось, что мой жизненный крах начался с момента рождения. Если же вспомнить, что два месяца назад я развелся с женой и ушел с хорошо оплачиваемой работы, то вопрос этот был, как нельзя кстати.
