В моем кабинете запрещено курить, но таким людям, как он, неизвестны запреты.
– Как вы сказали? – спрашивает он, закидывая зажигалку в карман черного пиджака, и делает затяжку.
– Гипнолог.
– Это что за хрень?
– Я могу погрузить вас в особое состояние, и вы вспомните любой день из вашего прошлого. Или наоборот. Забудете всё, что я захочу.
– Это невозможно.
– Зачем вы тогда пришли ко мне? Так еще взяли с собой друзей.
Я не знаю, как еще назвать двух шкафообразных мужчин, которые остались в приемной. Я уверена, что они умеют создавать большие неприятности, но это меньшая из моих проблем. Самая главная проблема сидит прямо передо мной. И ее имя – Герман Третьяков.
– Я всегда хожу с охраной, – говорит Герман. – Мне вас посоветовали, поэтому я здесь. Я скептик, но готов попробовать.
Он переводит взгляд на мой рабочий стол. Туда, где стоит табличка с моим именем.
– Алина, – добавляет он.
– Вы даже не запомнили мое имя, когда вам советовали мои услуги?
– Мне дали ваш адрес.
– Этот?
– И домашний тоже. – Он замечает, что я нервно веду плечами. – Не пугайтесь, Алина. Я не обижаю женщин. До поры до времени, во всяком случае.
Он подтягивает поднос, на котором стоят бутылка минералки и стаканчики, и тушит сигарету.
– Окажите мне услугу, и я щедро заплачу. Любую сумму, которую вы назовете.
– Чего вы хотите?
– Вы должны поработать с одним человеком. Вас отвезут к нему… К ней. Это девушка. Нужно помочь ей кое-что вспомнить. Это важно для меня.
– Это ваша жена?
Герман щурится, обдавая холодом пронзительных синих глаз. Я легонько шагнула на его территорию, задав личный вопрос, и он тут же ощетинился.
– Невеста, – отвечает он после паузы.
– И что она должна вспомнить? О чем речь?
– Мы не будем разговаривать об этом здесь. Собирайте вещи, и поедем к ней.
– Вещи?
– Вы будете жить в загородном доме, пока проводите лечение. Это же можно назвать лечением?
– Это исключено, я не хочу жить в чужом доме.
– Вам там понравится, – он давит катком и всем видом показывает, что мои протесты – лишь пустой звук.
– Герман, вы меня слышите? Я никуда не поеду, я не работаю так…
– У вас есть время до завтра, чтобы завершить свои дела.
Герман поднимается с кресла, показывая, что разговор окончен. На его взгляд, мы обсудили все детали и пришли к пониманию.
– Вот визитка. – Он кладет ламинированную карточку рядом с подносом. – Там контакты моего помощника. Он сообщит, когда за вами приедет машина.
Я не нахожу что сказать. Я протестую каждой клеточкой, только от моих злых возгласов ничего не изменится. Я знаю это наверняка. Я уже пробовала кричать на него.
И давать хлесткие пощечины.
Умолять.
Плакать.
Целовать.
Всё это было в нашем прошлом. В том самом прошлом, которое я стерла из памяти Германа два года назад. Я вижу по его глазам, что он действительно не помнит меня. Он смотрит на мое лицо и никак не реагирует. Хотя я была его любимой женщиной, его слабостью и его уязвимостью. Он сам так говорил.
А теперь я вижу, как закрывается дверь за его широкой спиной. Я выдыхаю полной грудью и чувствую, как с меня слезает ледяной кокон. Я закрылась в нем, чтобы выдержать неожиданную встречу с Третьяковым, но мои силы были на пределе. Я едва справилась, едва не выдала себя… Я до сих пор слишком остро реагирую на него, чертовы два года ушли в песок и нисколько не помогли.
Всё как вчера.
И он нисколько не изменился. Прежний убаюкивающий тембр и размеренные спокойные движения. Прежняя летальная харизма, от которой невозможно укрыться. А вокруг прежний мир, в котором существуют только его желания. Герман умеет делать так, чтобы они исполнялись. Он богат и опасен, а его влияния хватит, чтобы совершить вооруженный переворот в какой-нибудь стране на африканском континенте.
