Еп. Геннадий ГОГОЛЕВ. Благовещение
МУЗА
Сошла из облака на твердь,
Явилась, бледный лоб нахмуря,
Неотвратимая, как смерть,
Неодолимая, как буря.
Присяду молча у стола,
Глаза ладонями закрою,
Чтобы не сжег меня дотла
Твой взор, простертый надо мною.
Ты входишь в замки и в тюрьму,
Подъемлешь мертвецов в могилах,
И самовластью твоему
Никто противиться не в силах.
Что в лике пламенном твоем?
Каким меня отметишь даром?
Испепеляющим огнем?
Неутихающим пожаром?
Виски руками обхвачу,
На миг дыханье потеряю —
И вновь покорно прошепчу:
Диктуй… скорей… запоминаю.
АПРЕЛЬСКАЯ НОЧЬ
Апрельскою ночью глядела страна
В лицо торжествующей злобе.
Недобрая нынче случилась весна,
Но снова час мужества пробил.
Мой город блокадный, бежит тебя сон.
И мне не до сна и ночлега:
Не верю, что будешь ты вновь окружен
Чумой двадцать первого века.
Я лиру и душу настрою свою
Под теплой луной в Алатау.
Подобно акыну, молюсь и пою
Твои испытанья и славу.
Здесь горы пытаются спорить со мной,
Но вижу сквозь скалы и стены:
Носилки поставлены в ряд на Сенной, —
И слышу, как воют сирены.
Все флаги радушно мой город встречал
Волны доверительным плеском
И каждому гостю всегда открывал
Объятья собора на Невском.
Но если с проклятой и черной чумой
Зашлют нам посланцев из ада,
Их ангел могучий на шпиле твоем
Отгонит от стен Петрограда.
Не дремлет мой город святого Петра,
Не прячет орлиного взора.
Он силой любви победит навсегда
Звериную злобу террора.
4 апреля 2017 г.,
на следующий день после теракта в Санкт-Петербурге
РЖЕВ
Землей засыпаны траншеи,
Напитан кровью прах камней.
Кусты сожженные чернеют
В пустых провалах блиндажей.
Здесь два зарыты поколенья
Под грубый мертвенный гранит,
Здесь тяжкий молот истребленья
В холодном воздухе висит.
И, головы не подымая,
Шепча молитву нараспев,
Покажет женщина седая,
Где поворачивать на Ржев.
ГЛЕБУ СВЕШНИКОВУ
Прекрасно озеро Чудское…
Николай Языков
Прекрасно озеро Чудское
В туманный предрассветный час,
Когда сокрыто всё живое
От зорких и холодных глаз.
Не катит волны ветер быстрый
На усыпленные пески,
И воздух, молодой и чистый,
Безмолвно трогает виски.
Ничто не блещет, не сверкает.
Среди таинственных теней,
Лишь одиноко выступает
Гряда далекая камней.
Разбился, вспыхнув, луч рассвета,
Ни звезд, ни блеска, ни огня.
Печальным сумраком одета,
Природа спит, покой храня.
Качаясь, движутся виденья
В тумане влажном и густом.
Все наши страсти и стремленья
Безмолвно умирают в нем.
Прекрасно озеро Чудское
В туманный предрассветный час,
Когда сокрыто всё живое
От наших беспокойных глаз.
НИКОЛЬСКИЙ ХРАМ В АЛМА-АТЕ
Правее от ограды – сад,
Левее – рынок потеснился.
А сам ты сделал шаг назад,
От шумных улиц отстранился.
Ты не имел парадный вид,
Ты высоко не устремлялся,
Ты не был славен, знаменит:
Благословлял и покорялся.
Когда расчетливая лесть
Плодила споры и раздоры,
Ты не желал похитить честь
У Вознесенского собора.
Но лишь суровый час настал
И полилася кровь рекою,
Ты всех гонимых принимал
И тихо жертвовал собою.
Ты знал и скорбь, и тесноту,
Но всё же вырвался из плена,
И пусть навеки правду ту
Святые сохраняют стены.
И снова на широкий двор
Войдем, душою замирая.
И улыбнется нам собор
Улыбкой старца Николая.
ОПТИНА
Прекрасны фотографии твои,
И акварели все твои чудесны,
И вновь прохладный, алый свет зари
Встречает ангел и трубит над лесом.
Проста, легка в полете, высока,
Под ранним солнцем блещет колокольня.
