Я скинула своё платье и ногой потрогала воду. Жаркий июль месяц, вода в лесном озере, как молоко. Так прогрелась в знойный день, что даже глубокой ночью не остыла. Над густой тайгой серебрилась полная луна. Бледное светило откидывало лунную дорожку по чёрной глади воды, искажало цвета, и мои волчьи глаза многое не могли уловить. Допустим, мои рыжие кудри, что спускались ниже пояса, потеряли свою краску. Я собрала их в пучок на макушке, вставила спицу в волосы, чтобы не развалились. Не хотела их мочить, купаться приготовилась скромно, окунусь и выйду.
Полнолуние для волков время особенное. Внутренний зверь чувствует себя привольно, хочет выть и бежать. В такие дни легче оборачиваться, спариваться и рожать. Оборотни это знают. Но я не хотела всех прелестей волчьего начала. Меня интересовало исключительно ночное купание. Вот уже три дня к ряду, я не могла уснуть, и прогулка с купанием перед сном, единственное, что могло меня спасти.
Совершенно нагая я вошла в воду. Днём часто приходила сюда, чтобы окунуться, поэтому дно мне было знакомо. И хотя напротив моего дома протекала река, не менее привлекательная с песчаным дном, мне было в удовольствие прогуляться по лесу к озеру. Эти места дикие, кроме меня и деда с бабкой никто за сотню километров рядом не жил. Оборотни предпочитали селиться сразу у Туманной реки, чтобы до людей было легче добираться. Это актуально, когда в семьях дети. Человеческая сущность требует разнопланового развития и, конечно, идти в ногу со временем, не отставать от прогресса.
У меня не было семьи и детей… детей тоже не было. А бабке с дедом хватало домашнего хозяйства и того, что им подкидывали современные оборотни. К людям мы не ходили.
Я не хотела возвращаться в современный мир. Мне было хорошо здесь. Безопасно, спокойно. Иногда наваливалось странное чувство, которое я характеризовала, как одиночество, поэтому и спала плохо. Но все невзгоды проходили за работой. В тайге всегда есть чем заняться. Работать можно целый день. Я прожила в этом, закрытом от людей месте, зиму, весну и часть лета, поняла, что нужно запасаться, утепляться и не лениться. Хотя дедушка с бабушкой меня совсем не нагружали работой.
Я присела, разводя руками воду, наслаждаясь купанием. Мир казался сказочным и фантастичным. Первое время, чувство сказки не покидало меня, когда я обернулась волчицей, а потом всё стало обыденным. А здесь на лоне девственной природы, я снова могла погрузиться в ощущение благоденственного сна. Я-то знаю, как это важно, расслабляться и погружаться в полное спокойствие.
Уши уловили шелест, и я напугано обернулась. Посторонние зрители мне были не нужны. Деда с бабулей я не стеснялась, а вот всякие там залётные, которые ищут Альфу, могли появиться внезапно. Но на меня смотрел вовсе не волк.
На высоком берегу между чернеющих стволов сосен стоял огромный, просто гигантский олень. Рога его серебрились под светом луны, глаза горели ярким голубым огнём, и пробегали по гладкой шкуре мелкие искорки.
Я испугалась. Мне в жизни не справиться с таким исполином. И убежать от него будет крайне сложно. Тем более из воды. Даже если кинуться к берегу, я не успею реку покинуть. Поэтому я замерла.
Олень одним прыжком преодолел склон и оказался на берегу, рядом с водой. Он был грациозным и гибким. Под его копытами в разные стороны разлетелись мелкие камни.
Я не раз видела оборот. Но только сейчас он поразил меня до глубины души. Все оборотни, которых я видела в своей жизни, оборачивались волками или были подобны волкам.
Олень встал на задние копыта. Передние же стали превращаться в мужские руки. Широкие плечи с остатками меха. Морда сплюснулась и перетекала в безбородое лицо хмурого мужчины. Рога уменьшились, но не исчезли полностью. Два больших голубых глаза продолжали светиться. По сильному, иссушенному бегом телу пробегали мохнатые дорожки, опускались по мощному торсу ниже. На узких бёдрах мех переходил в пах, окутывая висящий детородный орган. Дальше оленьи копыта изогнулись в человеческие ноги. Оборотень был высокий, ростом больше двух метров, а ещё сверху рога.
