1. Свекровь всегда звонит в полночь
Лика, сейчас
Свекровь позвонила ближе к полуночи.
– Допрыгалась! Украли твоих мужей!
Выработанная много лет назад система блокировки, автоматически вырубавшая мое сознание при звуках свекровина голоса, сработала и на этот раз. Я привычно отключилась и только через какое-то время осознала, что именно она сказала. И не поняла – это мужья так допились-дошутились или свекровь окончательно сбрендила?
Карина все говорила и говорила в своем обычном командном тоне. Что Кимки и Тимки уже какой день нигде нет – ни дома (для свекрови понятие «дома» всегда значило только у нее дома), ни в мастерской, где безвылазно жил Кимка, ни «у этих, как их там…» (так она обычно именовала всех жен своих сыновей), ни в эфире. Тимка четвертый день прогуливал свою авторскую программу на местном телеканале, что уже было сигналом серьезного бедствия. Прежде раз или два с большого бодуна забыть про эфир моему второму экс-мужу случалось, но чтобы почти неделю! Из телекомпании бомбили свекровь звонками и грозили Тимку уволить, – мол, чаша терпения переполнилась.
Похоже, и чаша свекровина терпения переполнилась. Но и из этой переполненности она сделала единственно возможный вывод, и ее подсознание вынуло из загашника Врага Номер Один. А – что бы ни менялось в жизни ее сыновей – Врагом Номер Один для нее всегда оставалась я. Сыновья исчезли – значит, виновата я. И то, что бывшая невестка давным-давно живет от ее деточек за тысячу километров, ровным счетом ничего не значит.
– Тш-ш! Тихо! – рявкнула я, вспомнив, что пятилетку назад дала себе клятвенное слово не бояться свекрови. Странно, бывших мужей я даже мысленно всегда называла «экс-мужьями», а к свекрови определение «бывшая» приклеиваться в моем сознании никак не хотело. – С чего вы решили, что ваши ненаглядные мальчики снова передрались из-за меня?
– А из-за кого ж еще! Вечно они около тебя ошиваются! Все беды от этого! Поубивают когда-нибудь друг друга, и это будет на твоей совести! – в обычном своем тоне вещала свекровь.
– Я не видела их ровно пять лет, – отчеканивая каждое слово, я пыталась сбить свекровин раж. – Обоих. С тех пор, как они в аэропорту мои последние нервы вместо канатов на свой боксерский ринг натягивали. И видеть их не-хо-чу!
– Так не у тебя… – протянула свекровь неожиданно обмякшим голосом. Словно весь лекторский запал из нее вышел, а нового ничего не вошло. – А я надеялась… Думала, они, как водится, из-за твоей юбки передерутся и вернутся…
– Мне только ваших мальчиков недоставало! Со своими бы разобраться. – Глянула в створку приоткрытой двери в детскую. Еще не хватало, чтобы мой громкий голос (иначе разговаривать со свекровью никогда не получалось) разбудил еще не крепко уснувших мальчишек.
– А где ж они?.. – На том конце провода образовалась нетипичная для свекрови тишина, которая, как воронка, стала всасывать мои мысли. Действительно, где же они? Карина, которая поняла, что ее ненаглядные сыночки в этот раз не рванули оспаривать первенство в моем сердце, а сгинули неизвестно где, была явно напугана. – Где ж они, Ликочка?
Из детской комнаты босыми ногами зашлепал Пашка.
– Писать хочу!
– Я перезвоню, – только и успела сказать я. И, бросив трубку, подхватила младшего сына на руки, понесла в туалет, чтобы не шастал босиком по холодному полу, на ходу продолжая думать.
Так просто свекровь не позвонит и Ликочкой впервые за всю жизнь не назовет. Что-то случилось. И случилось что-то серьезное.
Отнесла Пашку в детскую, уложила на нижнюю часть двухъярусной кроватки, привычно шарахнувшись головой о верхнюю. Дотянулась, укрыла одеялом Сашку, который при любой температуре воздуха умудряется раскрыться в первые двадцать минут сна и далее спать с голым задом – весь в отца, сколько ни укрывай во сне, все без толку. Пашка, тот напротив, с обстоятельностью восьмилетнего мужичка всегда подоткнет края одеяла под себя, не оставив ни малейшей щелочки. Тоже весь в отца.
