Тема самозванства всегда интересна, и самозванцы в той или иной форме, вероятно, будут процветать до тех пор, пока человеческая природа остается такой, какая она есть, а общество показывает себя готовым к тому, чтобы его обманули. Истории известных случаев самозванства в этой книге были сгруппированы вместе, чтобы показать, что это искусство практиковалось во многих формах – самозванцы, притворщики, мошенники и обманщики всех видов; те, кто маскировался, чтобы обрести богатство, положение или славу, и те, кто делал это просто из любви к искусству. Действительно, примеров так много, что книга не может претендовать на исчерпание темы, которая могла бы легко заполнить дюжину томов; ее цель – просто собрать и зафиксировать ряд наиболее известных случаев. Тем не менее, автор, чей самый большой опыт лежит в области художественной литературы, стремился обращаться со своим материалом как с материалом для романа, за исключением того, что все приведенные факты являются реальными и подлинными. Он не пытался относиться к предмету этически; Однако, изучив этих самозванцев, цели, которые они преследовали, средства, которые они использовали, риски, которым они подвергались, и наказания, которые следовали за разоблачением, любой читатель может сделать собственные выводы.
Самозванцы королевской крови занимают первое место из-за завораживающего блеска трона, который привлек так много людей к попытке. Перкин Уорбек начал жизнь королевского самозванца в возрасте семнадцати лет, и все же собрал вокруг себя армию и осмелился объявить войну Гарри Хотсперу, прежде чем закончить свою короткую и бурную жизнь на виселице. С короной на кону неудивительно, что мужчины были готовы пойти даже на такой риск, на который пошли самозванцы Себастьян Португальский и Людовик XVII Французский. Этот самозванец, даже если он не удался, может быть очень трудно обнаружить, что показано в случаях принцессы Олив и Калиостро, а также в случаях Ханны Снелл, Мэри Ист и многих женщин, которые в военной и морской, а также в гражданской жизни принимали и поддерживали даже в грохоте битвы имитацию мужчин.
Одним из самых необычных и громких случаев самозванства, когда-либо известных, был случай Артура Ортона, истца из Тичборна, окончательное разоблачение которого потребовало привлечения, с большими общественными затратами времени и денег, лучших судей и судебных экспертов для беспрецедентно длительного судебного процесса.
Вера в ведьм, хотя она и не исчезла в нашей стране даже сегодня, представляет собой примеры обратного обмана, поскольку в большинстве случаев именно суеверия общества приписывали злые силы невинным людям, чьи последующие инсценированные судебные процессы и бойни превращали их так называемых судей в общественный праздник.
Длительные сомнения относительно истинного пола кавалера Д'Эона показывают, как убеждение, каким бы беспочвенным оно ни было, может сохраняться. Многие случаи последних лет также могут быть приведены в качестве свидетелей первоначальной доверчивости публики и для того, чтобы показать, как упрямство поддерживает убеждение, возникшее таким образом. Дело Гумберта – слишком свежее в памяти публики, чтобы требовать рассмотрения здесь, – дело Лемуана и длинный список других мошеннических попыток обратить доверчивость других в личную выгоду показывают, насколько широко распространена преступная сеть и насколько дерзки и настойчивы ее манипуляторы.
Часть книги, посвященная традиции «Бислейского мальчика», получила, как того и требовалось, более полное и подробное рассмотрение, чем любая другая тема в томе. Само собой разумеется, что автор на первый взгляд был склонен отложить всю историю в сторону как почти недостойную серьезного внимания или как одну из тех причудливых тем, которые воображение выработало из записей прошлого. Однако работа, которую он предпринял, должна была быть сделана, и почти с самого начала серьезного исследования стало ясно, что это тема, которую нельзя полностью отложить в сторону или сделать несерьезной. Было слишком много обстоятельств – вопросов точной записи, поразительных сами по себе и полных какой-то странной тайны, все указывающих на вывод, который почти боялись ухватить как возможность, – чтобы позволить вопросу быть отнесенным в область общепринятого мифа. Небольшая предварительная работа среди книг и карт, казалось, указала, что пока что этот вопрос, смутный и незрелый, будучи химерическим, был тем, который требовал самого терпеливого изучения. Действительно, выглядело так, как будто те, кто был заинтересован в обнародовании местной традиции, которая была похоронена или где-то скрывалась в течение трех столетий, были на грани открытия, имеющего большее значение, чем национальное. Соответственно, автор с помощью нескольких друзей в Бисли и его окрестностях прошелся по местности и, используя свои глаза и уши, пришел к собственным выводам. Поскольку таким образом потребовалось дальнейшее изучение, тема, казалось, раскрылась естественным образом. Одна за другой первоначальные трудности, казалось, находили свои собственные решения и исчезали; более тщательное исследование времени и обстоятельств показало, что было мало, если вообще было, трудностей в том, чтобы история была правдивой по сути, если не в деталях. Затем, по мере того, как пункт за пунктом вытекали из других, уже рассмотренных, помогали истории, вероятность начала заменять возможность; пока целое постепенно не оформилось как цепь, звено, покоящееся на силе звена и образующее сплоченное целое. То, что эта история ставит под сомнение личность – и даже больше, чем личность – королевы Елизаветы, одной из самых известных и славных правительниц, которых видел мир, и намекает на объяснение обстоятельств в жизни этой монархини, которые долгое время озадачивали историков, дает ей право на самое серьезное рассмотрение. Короче говоря, если это правда, ее расследование будет иметь тенденцию раскрывать величайшее мошенничество, известное истории; и для этого нельзя пренебрегать никакими честными средствами.
