Дорогие друзья, книга будет бесплатной, но только пока я ее не
выложу целиком.
Этот роман - веселая комедия про двух девушек, которые не
довольны семейной жизнью и пытаются проучить своих мужей.
Прода будет выходить в понедельник, среду и пятницу по
главе.
Надеюсь вам понравится мой юмор и вы обязательно мне об этом
скажете в комментариях )))
Спасибо!
Я стояла у Москва реки, глотала слезы и рассуждала о том, как он
мог ТАК со мной поступить.
На город опустилась темно-серая тюлевая завеса и покрапывал
мерзкий, холодный дождь. Одной рукой я держалась за столб с
дорожным знаком, где был нарисован белый квадратик Малевича,
замурованный в красный кружок, а второй рукой вытирала слезы,
которые застилали шикарный вид на реку и на Петра Первого в
лилипутской лодке. Петр махал мне какой-то желтой бумажкой и ехидно
улыбался. Я отвернулась от него, смахнула слезу и, заревев в голос,
пробурчала:
- Подлеееец!
Получилось очень мелодично.
Где-то неподалеку, справа, я услышала одобрение:
- Гнида!
Это сказала белокурая девчонка, лет восемнадцати. Я отмахнулась
на нее, как от призрака, и села на бордюр, прям под белым квадратом
Малевича.
Она не спешила подойти ко мне, лишь глотнула какую-то бесцветную
жидкость из бутылки и к «гниде» добавила «баран».
Я опять махнула рукой и дала понять, что мне абсолютно
безразлично ее мнение и вступать со мной в дискуссию откровения
сейчас не желательно. А сама попыталась справиться со слезами: они
меня душили.
Белокурая девчонка подошла ко мне и, ещё раз отпив из бутылки,
спросила:
- Ну и чего ты рассопливилась?
- Семь лет, - пробурчала я сквозь слезы, - семь лет я потратила
на него...
Собеседница присела на бордюр рядом со мной:
- А у меня пять. Как в жопу всунула, - философски заметила
она.
Я перестала реветь и подняла на нее глаза.
Рядом со мной сидела красавица: блондинка с губами Анжелины
Джоли и ногами Наоми Кэмпбел, только не такими загорелыми. Если моя
внешность и мои пропорции годились только на картину времен
Рубенса, то внешность и пропорции Барби смело позволяли ей влезть
на икону. На ней были голубые джинсы, порванные на коленках и
желтая моднячая курточка. «И как она ходит с такими ободранными
коленями?» - подумала я, но вслух, пренебрежительным тоном
сказала:
- Вот именно такую, как ты, ему и надо.
- Чего? Какую такую? - скривилась блондинка.
- Такую худую, чтоб вся просвечивалась, чтоб в рваных джинсах
ходила, чтобы пила с ним это... что ты там пьешь? - я кивнула на
почти пустую бутылку.
- Мартини, - уточнила блондинка.
- Вот-вот. Чтоб выражалась неприличными словами... вот кто ему
пара... хочешь, подарю?
- Да иди ты в жопу со своим подарком!
- Вот-вот, - я опять начала реветь, - а я так не умею ругаться.
И от таких слов сразу краснею... а он поначалу смеялся, а потом его
это стало раздражать.
- А ты кто? Небось, беспонтовая заточка?
Я перестала реветь и уставилась на нее.
- Затычка? - предположила я. - Да, наверное. Он затыкал
мною все свои... - я опять зарыдала и сквозь зубы процедила, -
дыыыры....
- Да не затычка, а заточка, - объяснила Барби, - это значит
телка, которая постоянно учится. То есть умная.
- А! - понимающе откликнулась я. - Значит, это был
комплимент?
Барби пожала плечами. Видимо слово комплимент она не знала.
Диалог глухого с немым был в самом разгаре.
- А чего при параде? - она кивнула на мой деловой
костюм. - Бизнес вуман, чё ли?
- Финансовый менеджер в банке, - отозвалась я.
- Крутой сапог!
Я с удивлением уставилась на свои осенние туфли.
- Ну, ты даешь, - удивилась Барби, - чё, правда, не
врубаешься?
Я даже не знала что ответить, потому что совершенно не понимала
причем тут крутые сапоги, если на мне туфли? Поэтому смотрела на
Барби широко открытыми глазами и хлопала ресницами.
