— Та не хватай ты их! Надорвёшься ведь! — Хилый мужичонка
облегчённо вздохнул, обдавая своим перегаром улицу в радиусе
нескольких метров.
Затем он потёр поясницу и покачал
головой, глядя вслед своему «напарнику», который пристроил на плечо
и его мешок, относя к входу на склад. Пользуясь небольшой
передышкой, горе-грузчик задымил окурком, который тут же и
подобрал, прямо у фонарного столба. Хороший окурок… Мужичок
затянулся, любуясь на звёзды, которые прятались и поблескивали в
клубах выпущенного им дыма. Жизнь раз живём. Вот так вот. Нужно
находить прекрасное в каждом моменте, как бы тебя эта жизнь не
согнула…
— Лёш, Митрич дело говорит, —
попеняла полная женщина в потёртом рабочем халате. — Носи по
одному. Смотри, взмок уже весь.
Ответом была белоснежная улыбка.
Алексей стёр пот рукавом рубашки и подмигнул кладовщице, которая
зарделась, будто юная дева. Он оглянулся и повёл усталыми плечами,
не желая, чтобы видели, как стискивал зубы. Боль в спине стала
почти невыносимой. Но осталось ещё с десяток мешков, и оплата того
стоила.
Июньский ветер замечательно студил
лицо и ерошил короткие русые волосы. Алексей пригладил их и
остановился на полпути, стоило в кармане джинсов зазвонить
телефону. Он вытащил мобильник и устало усмехнулся, когда увидел
имя звонившего.
Алексей Громов мог гордиться тем,
что являлся обладателем уже второй мачехи. Последняя задержалась
дольше всех, побивая шестилетний рекорд. Именно ей и пришло в
голову звонить ему так не вовремя. Алексей приложил телефон к уху и
направился к очередному мешку с цементом. Мимо него, кряхтя и
горбясь под очередным грузом, прошаркал в старых кедах Митрич.
— Наташ, что-то случилось? — голос
Алексея звучал мягко, но женщина на другом конце города не повелась
на его очарование.
— Ещё и спрашивает! — проворчала
Наталья. — Ты обещал. Слово собираешься держать? Или как? Где ты
сейчас?
Громов мысленно чертыхнулся, и в
самом деле припоминая, что хотел зайти домой. Хотя нет, не хотел.
Но поддался на уговоры. Ловко у неё это выходило. Алексей подхватил
мешок, придержал мобильник свободной рукой и ответил мачехе.
— Давай в другой раз, Наташ. Я
сегодня немного выпил… — Он заметил, как закатила глаза кладовщица,
при его словах. — Я в баре с приятелями. Мы допоздна будем.
Алексей скинул мешок, поставил его
рядом с остальными и пошёл обратно.
— Ты слышал об одном мальчике,
который врал? — ехидно поинтересовалась мачеха. — У него от этого
вранья, достоинство уменьшалось!
Громов поморщился и удобнее взял
телефон.
— Вообще-то, у него нос
вырастал.
Всё, теперь от этой женщины не
отвязаться.
— Это был другой мальчик! —
возмутилась Наталья. — Отца нет дома. Так что приходи. И не смей
спорить с беременной женщиной!
Следующие полчаса были потрачены на
убеждение бедняжки в том, что он непременно явится. К концу
разговора Алексей не без удовольствия обратил внимание, что на
склад было сгружено всё необходимое. Свою работу они выполнили.
Кладовщица Антонина Павловна, своей рукой, скорее подходившей
мужчине, отсчитала им нужное вознаграждение. Затем как всегда томно
заявила, что на складе грустит одинокий торт с «крэмом» и случайно
завалялась свободная чашка «кофею».
На деликатное приглашение Алексей
всегда галантно жал её широкую ладонь. Он старался не глядеть на
изобилие дешёвых перстней, сверкавших на пальцах женщины. И спешил
скрыться, пока дама не опомнилась. Митрич припустил за ним,
спотыкаясь в порванном кеде, тщательно обмотанном скотчем.
— Лёха, может по пивку? А? — с
надеждой поинтересовался напарник.
— Извини, — тепло усмехнулся Громов.
— Мне нужно идти.
— Ну, всегда ты так! — обиделся
мужичок.
— Вот, возьми, выпьешь и за меня. —
Алексей протянул ему пару смятых купюр, за что получил
благословения на три жизни вперёд.
