Роман посвящается моим
дорогим читателям!
Самым лучшим и самым
верным!
Эта история для
Вас!
– Евгения Воробей, если не ошибаюсь? – глаза немолодой, слегка
полноватой женщины отрываются от пришпиленного магнитом к доске
цветного чертежа неизвестного мне двигателя и вспыхивают интересом,
когда я, набегавшись по этажам второго учебного корпуса в поисках
нужного кабинета, наконец отворяю дверь и замираю на пороге широкой
солнечной аудитории. С удивлением обводя взглядом неожиданно
многолюдное помещение.
– Вы та самая новенькая, что в нынешнем году перевелась к нам из
Н-ского университета в группу ТМ-П-1-1? – спрашивает она приятным
низким голосом, и в ожидании ответа чуть склоняет к плечу
каштановую в перманентных завитушках голову. – Специальность
«Теоретическая механика и приборостроение», третий курс?
– Да, – киваю я, – та самая.
Я делаю неуверенный шаг вперед, собираясь с духом:
– Только я не Воробей, а Воробышек. Евгения Воробышек. И с этого
года буду обучаться на вашем факультете.
Я говорю, обвожу скользящим взглядом аудиторию и закусываю губу
в ожидании неизменных смешков, сопровождающих мою «птичью» фамилию
всю сознательную жизнь.
Ну да, смешная она у меня, что тут скажешь. Уж какая досталась
от отца-моряка – старшего мичмана Александра Воробышка. Знаю,
звучит так грозно, что уржаться можно. Тем более что папка-то мой
был ростом под метр девяносто, голубоглазый красавец брюнет. Размах
гордых крыльев ого-го! – не в пример фамилии! А я вся в мать:
сероглазая рыжеватая блондинка, метр шестьдесят два с закрученным
на макушке хвостом. Воробышек и есть!
Аудитория странно молчит и взирает на меня с немым интересом, и
лишь когда я расслабляюсь и выдыхаю, откуда-то сверху долетает:
«Эй, смотрите-ка, а птичка-то симпатичная! И как ее в наше воронье
гнездо занесло? Воробышек, иди к нам! Залетная, привет!»
Я отворачиваюсь, поправляю на носу очки и смотрю на
преподавателя. Держу спину прямо, подняв подбородок.
– Что случилось, студентка Воробышек? – спрашивает женщина
строго, но без раздражения. Скорее пытливо. – Если не ошибаюсь,
расстояние от общежития до учебного корпуса за последние тридцать
лет не изменилось, по-прежнему две автобусные остановки.
Пожалуйста, назовите причину вашего десятиминутного опоздания…
Общежитие. Автобус. Остановка. Я спрыгиваю с подножки,
с трудом извлекаю затертую между чужими бедрами сумку и бегу по
парковой аллейке в сторону университета. Красный «Вольво» влетает
на парковку перед учебным корпусом так внезапно, что я только в
последний момент замечаю его. Автомобиль визжит тормозами, клюет
носом, чихает и останавливается в том месте, где я стояла всего
мгновение назад. Окно со стороны водителя ползет вниз, и я замечаю
за тонированным стеклом голову бритого наголо парня, с татуировкой
над виском, и яркую черноволосую девицу в солнцезащитных очках. Она
змеей перегибается через водителя, откидывает на лоб очки и глядит
на меня так зло, словно видит перед собой объект пожизненной
ненависти.
– Эй! Смотри куда прешь, коза очкастая! Жить надоело? – орет
высоким голосом. – Я тебе говорю, немощь ходячая! Если надоело,
вали в свою драную общагу и соверши выброс тела из окна
многоэтажки! Нехер под тачку оглобли кривые совать! Поняла?
Она тычет мне «фак», кривит полные губы и вдруг бросает кому-то
поверх моей головы:
– Так ее! Ну же, Люк! Дави! Проведи этой тупой девочке экзекуцию
с задней позиции. Лиши ее наконец девственности, не то она сегодня
напросится, клянусь!
Позади раздается шелест шин, затихающий рокот, и черный с
огненными разводами мотоцикл едва не бодает меня в ягодицу. Точнее,
это я так стремительно отскакиваю от таранящего меня алого
автомобиля, что едва не налетаю на паркующуюся на стоянку
спортивную «Хонду».
