Предрассветным летним утром, когда город спал, а небо ещё не простилось с багрянцем, от жилого дома в центре Черноморска отъехал микроавтобус и взял курс на Германию. Кроме двадцатипятилетнего рыжеволосого и веснушчатого водителя Андрея в автобусе было пятеро пассажиров: Дора, стройная пятидесятилетняя голубоглазая брюнетка, её муж Олег, пятидесятичетырёхлетний мужчина спортивного телосложения, уже начавший лысеть и толстеть, и поэтому выглядевший старше своих лет, их младшая дочь Марина, зять Виталик и восьмилетний внук Саша.
Сашу, не привыкшего вставать так рано, Марина и Виталик будили в месте. Он долго не мог открыть глаза, хныкал и просил родителей позволить ему поспать ещё минутку, а едва только автобус тронулся с места, свернулся калачиком в своём кресле и уснул. Никому из взрослых спать не хотелось – все предчувствовали момент въезда в новую жизнь и были от этого слегка взволнованы.
Старшая дочь Лена категорически отказалась ехать в одном автобусе с отцом, которого ненавидела, а c недавних пор не разговаривала с ним. Пустяковая ссора переросла в ненависть. Теперь Лена часто вспоминала о том, каким жестоким был Олег по отношению к ней и каким несчастливым было из-за этого её детство. А ведь совсем недавно они не только разговаривали, но и сотрудничали. Лена, наделённая от природы коммерческими способностями, ещё будучи ученицей музыкального училища, начала играть и петь в ресторане. Благодаря этому она единственная из своих сокурсниц на заработанные деньги купила себе квартиру и жила отдельно от родителей. А когда оборонные предприятия обязали выпускать товары народного потребления, которых в стране не хватало, она откуда-то узнала, что в Ростове и некоторых других российских городах настольных ламп днём с огнём не сыщешь, а в Черноморске ими были завалены многие магазины, потому что одно крупное стратегическое предприятие наладило выпуск этих ламп и вдоволь насытило им городской рынок. Лена уговорила отца возить настольные лампы в Ростов, отчего оба хорошо заработали.
Олег истратил все заработанные таким образом деньги на своё увлечение – охоту, Лена же вложила их в другой бизнес, отчего существенно разбогатела. Дора была уверена, что коммерческие способности дочка унаследовала от прадеда. Дед Олега, простой украинский крестьянин из Полтавской губернии, работая не покладая рук, сколотил солидный капитал. Тут грянула революция, у него всё отняли и вместе с семьёй сослали предприимчивого украинца в Казахстан. Там он занялся заготовкой зерна, и в казахском посёлке, куда его забросила судьба, считался человеком богатым.
Олег работал прорабом и зарабатывал неплохо, но все его друзья – охотники были состоятельными людьми, и он, чтобы не ударить лицом в грязь, сорил деньгами не по средствам: брал с собой на охоту старые вина и коньки, часто принимал участие в пирушках в дорогих загородных ресторанах, и это больно било по семейному бюджету.
Однажды Олега и Дору пригласил на свой День рождения Степан, с которым Олег обычно ездил на охоту. Жил Степан в болгарском посёлке Тырновка, который ещё совсем недавно был большим селом, примыкавшим в Черноморску, а теперь стал одним из районов города. Основали его люди, во времена оно бежавшие сюда с родины от турецкого ига. Жили богато, а работали с раннего утра до позднего вечера. Степан и его семья выращивали арбузы и отправляли и их на Север, что приносило большие доходы, кроме того у них были пасека, коровы и куры.
Впервые очутившись в гостях у приятеля мужа, Дора сразу заметила, что все присутствующие здесь женщины мало обращают внимание на свой внешний вид. Она сначала не поняла, кто из двух суетившихся на кухне женщин мать Степана, а кто – жена. Они были до того измотаны тяжёлым крестьянским трудом, что выглядели почти как ровесницы. Потом Дора узнала, что мать Степана на четыре года моложе её мамы, но по сравнению с ней казалась старухой. Ей вдруг стало стыдно из-за того, что она пришла сюда в модном новом платье и с безупречным маникюром. Дора всегда жалела, что как пианистка не может позволить себе отрастить длинные ногти, как это сделали все её подруги, не имевшие отношения к музыке. Такие красивые ногти мешали бы играть, а здесь воспринимались бы как вызов, потому что никто из сидящих за столом женщин за руками не ухаживал. Дорины же подруги и представить себе не могли, как можно прийти на работу, тем более на какое-нибудь торжество, без маникюра.
