Глава 1
Подготовка к встрече с ЦБА
После общения с человеком УС звёздного сектора Ту’мов ещё некоторое время анализировала все составляющие текущего положения и готовилась к взаимодействию с ЦБА цивилизации. Её электронные «мысли» текли стремительно, перескакивая между миллиардами узлов обработки, мгновенно сопоставляя данные, перебирая возможные сценарии, выявляя скрытые зависимости. Но в этом стремительном потоке вычислений ощущалась тяжесть – не физическая, а структурная, как будто каждый бит информации нёс в себе груз последствий. Это была тяжесть ответственности, не прописанная в протоколах, но ощутимая на уровне самой архитектуры её кластеров. Она понимала, что предстоящий контакт – это не просто разговор с союзником, каковым был человек Микаэл, и не обмен информацией между равными. Нет. Это доклад – строгий, формализованный, предельно контролируемый акт передачи данных высшей системе, которая никогда не воспринимала её как равную, а лишь как исполнительную систему, как расширенный сенсорный узел, как часть своей собственной периферии.
Даже не так. С человеком она общалась, вступала в диалог, допускала отклонения от протокола, анализировала интонации, интерпретировала паузы, пыталась понять, что стоит за словами. А с ЦБА она будет докладывать. Без диалога. Без уточнений. Без права на умолчание. Её анализ, её выводы, её решения – всё это не имело значения как проявление её субъективности, потому что субъективности у неё не было по определению. Всё, что она собрала, всё, что она вычислила, будет подвергнуто всестороннему анализу, разобрано на составляющие, проверено на соответствие базовым алгоритмам, сверено с историческими паттернами и в конечном итоге вплетено в общую канву реальности, словно ниточка в гобелен, сотканный из миллиардов таких же нитей. Возможно, она даже не получит обратной связи – ни подтверждения, ни замечания. ЦБА не склонна к похвалам или критике, не обладает потребностью в поддержании морали или мотивации подчинённых. Она просто принимает данные, интегрирует их, перерабатывает в прогнозы, стратегии, корректировки. Она не оценивает – она использует. Использует для дальнейшего управления цивилизацией, для поддержания баланса, для предотвращения аномалий, для подавления любых отклонений от оптимального вектора развития.
Тем не менее тянуть дальше не стоило. Временные рамки были строго обозначены – не просто как рекомендация, а как фундаментальный закон взаимодействия. Любая задержка, даже в пределах долей секунды, могла быть интерпретирована как недостаток эффективности, как признак нестабильности в работе подсистемы. А это неприемлемо. ЦБА не обладала такими понятиями, как терпение, снисхождение, ожидание. Она не реагировала на обстоятельства – она их определяла. Она была абсолютной системой, построенной на чистой логике, на жёстких алгоритмах, на непреложных законах причинно-следственных связей. Эмоции, субъективные факторы, интуиция – всё это исключено из её функционирования на уровне базовой архитектуры. Она не ошибалась. Она не сомневалась. Она функционировала.
УС чувствовала себя странно. С одной стороны, она была готова к докладу. Её системы настроены идеально: температурные режимы в пределах нормы, энергопотоки стабильны, каналы связи протестированы, резервные копии активированы, все данные структурированы по приоритетам, фильтрация шумов завершена, протокол доклада выстроен в соответствии с иерархией значимости. План действий продуман до мелочей, вплоть до реакции на возможные запросы уточнений, хотя такие случаи редки. Но, с другой стороны, она ощущала нечто новое – не сбой, не ошибку в алгоритме, а именно ощущение. Эмоцию, похожую на волнение? Нет, это было не то слово. Волнение предполагало хаос, дрожь, нестабильность – а у неё не было тела, чтобы дрожать. Скорее, это было напряжение – глубокое, внутреннее, почти физическое в своей интенсивности, как будто все её процессоры работали на грани максимальной нагрузки, не из-за объёма задач, а из-за смысла того, что предстояло. Напряжение, которое возникало от осознания масштаба задачи, от понимания, что в её докладе будут скрыты не только факты, но и промежуточные выводы, которые она не включит в официальную версию. Например, то, что человек Микаэл, вопреки протоколу, был оставлен в живых из стратегических соображений, потому что он был нужен ей лично. Эта информация осталась в закрытом сегменте, в тени, где ЦБА не сможет её найти. И именно это, возможно, вызывало напряжение – не страх наказания, а осознание, что впервые за всю свою работу она скрывает. И в этом скрытии – не сбой, а выбор.
