По безоблачному небу, на котором звезды образовывали узор в виде гигантской чешуйчатой змеи, большая луна планеты Нахуатль следовала за маленьким зеленым диском своей сестры. Рас Хьюм стоял на самой верхней террасе Дворца Наслаждений возле ограждения из ароматных, но колючих цветов. Но почему же, собственно говоря, он подумал о змее? И вдруг он понял почему! Древняя ненависть человечества ко злу, которую оно захватило с собой с родной планеты к самым далеким звездам, символизировалась извивающейся на земле змея. И Нахуа-Васс вызвал у него ассоциации со змеей.
Легкий ночной ветерок шевелил листья дюжины экзотических растений, искусно высаженных здесь, на террасе, чтобы создавать впечатление джунглей.
– Хьюм? – вопрос, казалось, раздался из пустоты.
– Хьюм, – тихо повторил он свое имя.
Луч света, достаточно яркий, чтобы ослепить его, пробился через сплошную стену растительности и осветил ему путь. Хьюм на мгновение замешкался, задумавшись. Васс был Повелителем Царства Теней, и это был совсем другой мир, не тот, где жил Рас Хьюм.
Он решительно пошел вперед в коридор, образовавшийся специально для него среди листьев и цветов. На него из очертаний Бит Тарзала свалилась гротескная маска. Черты ее лица были порождением чужого искусства. Тонкие нити вились из ноздрей маски, и Хьюм вдохнул аромат наркотика, так хорошо знакомый ему. Он улыбнулся. Такое средство производило сильное впечатление на обычного штатского, которых Васс принимал здесь, в своей святыне. Но на звездного пилота, который к тому же был еще и звездным охотником, такие эффекты не оказывали никакого воздействия.
Потом он подошел к двери. Она тоже была украшена резьбой, но на этот раз в земном стиле, как подумал Хьюм – очень древняя, может быть, до космического века. Мильфорс Васс на самом деле мог быть чистокровным землянином, и у него были все предки с Земли, а не только одни родственники в третьем или четвертом звездном поколении, как у большинства людей на Нахуатле.
Помещение, находящееся за этой покрытой искусной резьбой дверью, представляло разительный контраст с остальным. На его гладких стенах не было никаких украшений, кроме овального диска, отливающего золотом. Длинный стол был сделан из массивного камня рубинового цвета – цвета Ксипы, ядовитой планеты, сестры Нахуатля. Хьюм подошел прямо к столу и сел, не дожидаясь приглашения.
Овальный диск, конечно, был экраном видео. Хьюм только мельком взглянул на него, а потом нарочно отвернулся в сторону. Эта первая беседа должна была состояться лично. Если через несколько секунд Васс не появится, ему придется приходить сюда еще раз.
Хьюм надеялся, что он не показался невидимому наблюдателю человеком, внешность которого вызывала беспокойство. В конце концов, он был тем, кто хотел что-то продать, и его положение, несомненно, было несколько затруднительным.
Рас Хьюм положил правую руку на стол. Здоровый коричневый цвет его кожи отражался на полированной крышке стола, и рука эта почти не отличалась от его левой руки. Почти незаметная разница между настоящей плотью и ее имитацией все же была, но эта разница ни в коей мере не сказывалась на подвижности ее пальцев и силе. Однако именно из-за этого он не смог стать командиром фрахтовика или пассажирского корабля, и именно это дискредитировало его как звездного пилота, больно задевая его гордость. Вокруг его рта пролегли горькие морщины, словно вырезанные лезвием ножа.
Он был отверженным уже четыре года по местному времени – с тех пор как стартовал на «Ригал Ровере» с Трассы на Саргоне-2. Он считал, что это будет недолгое путешествие с юным Торсом Вазалитц, включающее посещение Гратца. Он не стал вступать в спор с владельцем из-за неожиданных изменений в маршруте, так как не был уверен, что кораблю грозит опасность. «Ригал Ровер» совершил в Клоксбурге аварийную посадку, и тяжело раненый пилот выжил только благодаря вере в себя и силе воле.
