Самым странным оказалось то что, не смотря на чудовищной силы удар, Ит почему-то не потерял сознание, хотя оглушило его так, что он на несколько минут перестал соображать. То, что он осознавал в эти минуты, выглядело как лоскуты или обрывки реальности, которые всё никак не могли сложиться во что-то адекватное и нормально воспринимаемое.
…Боль, жгучая боль во всем теле, так что невозможно вздохнуть…
…Нельзя дышать, потому что вода…
…Во рту – солёная вода, а в руке, кажется, чьи-то волосы…
…Тело реагирует быстрее, чем разум, не смотря на боль – рывок вверх…
…Где здесь вообще верх?!
…Воздух, и легкие обжигает первый вздох, и чертова вода…
…Кашель, которые снова отдается болью в груди, в плечах, в животе, везде, но главное что можно кашлять и дышать, и что это в руке…
…Чей-то рывок, в руке пусто, но кашель всё никак не отступает…
…Плеск воды рядом, наконец, удается открыть глаза…
…Тьма, тьма и вода, и…
* * *
– Что… кха… это было?.. – Скрипач, наконец, кое-как отгреб в сторону. – Блин, ты мне волосы выдрал, урод… Ит, это что вообще?.. Это как?..
– Спроси чего… полегче… – Ит уже чувствовал, что удалось, наконец, отдышаться. По крайней мере, боль превратилась из невозможной в терпимую. – Кажется, это море.
– Охренеть открытие, – Скрипач попытался засмеяться, но снова закашлялся. – Да ты гений… Нас что, сбросил модуль? Мы на планете?
– Наверное, – Ит попытался оглядеться, но из этого ничего толком не получилось – потому что особого смысла оглядываться, когда ты в воде, нет. – Как-то же мы сюда попали. А где модуль, кстати?
– И где наша одежда? – вкрадчиво спросил Скрипач.
– Чего?
– Ит, ау! Мы голые, ты не заметил?
– Чего?..
– Тебя заело? Того! На себя посмотри! Или руками пощупай! Мы одетые были! Нас что, модуль раздел? «Горизонт» еще с ума не сошел… наверное. Или нет?
– Что за… – Ит провел рукой по телу. – Что за черт? Рыжий, ты помнишь, какой там флот был?
– Ну! Конечно, помню. Туда, по ощущению, половину флота официалки пригнали, не считая Контроля. Мы вышли в капсулу, в буквальном смысле этого слова, и…
– И где этот флот? – Ит подплыл поближе к Скрипачу. – Допустим, модуль как-то прорвался вниз, дошел до планеты. Это уже бред, но, тем не менее… мы дошли до планеты. Они что, там остались, что ли? Да за нами бы рванула половина того, что там висело.
Скрипач невольно поднял голову и посмотрел наверх.
– Звезды, – констатировал он. – Небо чистое. Звезды. И ничего нет.
– Удивительная наблюдательность, – похвалил Ит. – А теперь резонный вопрос. Где мы? И что случилось?
* * *
– …попробуем по порядку. Рыжий, ты помнишь, что происходило?
– Самое удивительное, что в мельчайших подробностях. Это-то и странно.
Они лежали на воде, экономя силы, и смотрели в ночное небо – сейчас темнота уже не казалась такой непроглядной, глаза привыкли. Небо выглядело просто сказочным: бриллиантовая россыпь звездных скоплений, словно брошенная чьей-то рукой на черно-синий бархат. Яркие, невероятно яркие и прекрасные звезды. Темная вода, прохладная и спокойная, и это невиданное доселе небо.
– Мы начали терять память, – продолжил Ит. – Это меня напугало, и я понял, что если мы не отправим их, и не сдадимся, то… дело кончится плохо. Помнишь?
– Я подумал примерно то же самое, – признался Скрипач. – Что надо пересесть в модуль, и отправить корабль куда подальше. Главное, чтобы они успели уйти, а мы как-нибудь сами разберемся. Немного странная мысль, но тогда она выглядела логично.
– Память, – продолжил Ит. – Знаешь, память-то вернулась. Вся. В полном объеме. И, пожалуй, некоторые вещи я помню даже лучше, чем лет сто назад. Даже совсем мелочи. Твоё серое платье, например, которое ты себе сделал, когда еще был не в разуме. Секторальную станцию. Картошку эту вечную. Палача. Как пахли волосы Орбели в самую первую ночь с ней. Маден совсем крошкой. Фэба, старым, таким, каким я его предпочитаю вообще не помнить. Берту во время той встречи в аудитории, когда мы с тобой представление устроили с антивандальными щитам. Ко мне словно разом вернулась вся моя жизнь, от самого начала, и… до этого момента. Последние месяцы всё казалось словно бы стертым, ирреальным, как старая выцветшая фотография, на которой мама и отцы, и городок у моря, и холод… и оно всё кончилось, но тоже осталось в памяти.
