На прошлой неделе они решались на разбой только по ночам. А
сегодня среди дня и прямо в центре города. Еще нетронутые, богатые
магазины – на них давно заглядывались парни, собиравшиеся стайками,
вооруженные кто бейсбольными битами, кто обрезком стальной трубы. У
некоторых имелись ружья или пистолеты. Смотрели с волчьим блеском в
глазах на манящие витрины, но напасть остерегались, ведь за углом в
трехстах метрах отдел милиции. Хотя, что уже толку с милиции?
Многие из ОВД сами стали налетчиками, бандитствуют не снимая формы,
и погоны лишь придают им наглой уверенности.
Сегодня же прорвало. Первыми посыпались стекла супермаркета на
Пушкинской площади. Говорят, его не трогали, потому что его держал
племянник мэра. Все магазины близ площади и по проспекту
принадлежат кому-нибудь не из простых людей. Только теперь все
поменялось, и «непростыми» стали вовсе не те, кто имел связи в
верхах, а те, у кого больше наглости, кто лучше других умеет
орудовать бейсбольной битой или бить кулаком в морду.
Звон стекол словно стал сигналом другим собравшимся, тем, что
сидели на трамвайной остановке и расположились в парке. Разбившись
на группы по 5-10 человек, они побежали через дорогу, и под
азартные выкрики зазвенели витрины салона «Элтон», гастронома и
«Зеленой лавки». Те, кто умнее, направились за угол к «Медведю».
Ведь там оружие, патроны и вещи, которые имеют гораздо большую
ценность, чем бутылка водки и даже блестящие цацки ювелирного
магазина «Даймонд». Если у тебя хороший ствол, то с ним раздобудешь
все. Не дадут, так отнимешь. Но главное, меньше шансов, что сам
станешь для кого-то легкой добычей.
Манго шел первый, размахивая монтировкой и с насмешкой
поглядывая в сторону аптеки, в которой орудовало несколько парней с
Новодворецкой. К ним было лишь презрение: наркоманы - грязное быдло
подворотен. Сейчас набьют карманы фармой, нажрутся каликов, и все
равно им, что чем нахлобучит завтрашний день. А для многих завтра,
кстати, не настанет вовсе. Они обречены. И какая может случиться к
быдлу жалость? У Манго даже возникла мысль: сейчас, если раздобудут
ружья и травматики, засесть в сквере и поиграть в крутую охоту на
нариков. Для пользы дела: и оружие проверить, и ребята руку в
стрельбе набьют.
Индус, семенивший за ним, все мучился с приемником, пытаясь
схватить новостную волну: всем интересно, что там в Москве. Вчера
новостники передавали, что правительство отважно бежало в Сибирь, и
в столице такая же анархия, как и во всех городах. Говорили еще,
что банда некого Кулеша взяла Оружейную палату в Кремле, и сам
Кулеш разгуливает по городу в царской короне. Вранье или нет? Нынче
все возможно. Кстати, невозможное с еще большей вероятностью. Конец
света, ведь он же вот он – уже можно лицезреть во всей поганой
красе. Ах, как прекрасна агония поганого мира! Алилуя! Она
продлится еще три недели.
- Ну? – Сыч стал у двери под вывеской «Медведь» - звериная морда
с оскалом в перекрестье ружей. Он занес тяжелую арматурину,
изготовившись к удару. На лице улыбка, но веселого в ней мало –
чувствуется, как парня пробирает трепет. А вдруг милиция? Хоть и
говорят, что их в городе почти не осталось, но это не совсем так:
час назад по проспекту пролетал «бобик» с включенной сиреной.
Манго втянул ноздрями дым, которым несло от горящих за
микрорайоном складов, оглянулся на двух пожилых женщин, выглянувших
из подворотни, и сказал:
- Давай!
- Тихо! – Индус поднял руку, смуглое лицо поморщилось. Из
приемника сквозь треск пустого эфира пробился голос диктора:
«…охранения покинули расположение базы. Таким образом, ракетное
крыло Ядерных Сил Сдерживания США, базирующееся на авиабазе Майнот,
Северная Дакота остается полностью бесконтрольным. Не наступит ли
надвигающийся апокалипсис намного раньше, если кто-то из доведенных
до сумасшествия людей, проникнет на территорию базы? К другим
новостям. О ситуации на трассе «Урал», которую заполнили беженцы из
северо-западных регионов страны…»
