Он сидел за столом, разглядывая облака через большое мансардное окно в крыше аудитории Академии, рассеяно размышлял об абстрактности математики, чьи бесконечные формулы текли по доске из-под мела учителя, и еще не знал, что именно сегодня, нынешняя жизнь достигла поворотного момента. Настолько поворотного, что через один час двадцать пять минут и десять секунд привычная реальность будет полностью уничтожена, понятие времени потеряет всякий смысл, а бесконечные мультиварианты начнут разворачиваться вокруг в безумном вихре. Учитель бы оценил всю красоту мгновения, если бы увидел математическое выражение этого процесса, ну или хотя бы мог в каждый момент принятия решения отслеживать перемещения своего «Я» в реальность А, Б, В и далее, но, к сожалению, он этого не умел, поэтому просто рисовал на доске формулы, думая, что с помощью них познает хоть чуточку больше той крупицы мира, что его окружает.
Саша тоже не мог видеть эти перемещения, иначе он бы уже заметил, как ткань реальности плавно расползается вокруг него, готовя судьбоносную встречу, которая уничтожит одну Вселенную и породит другую.
Впрочем, на какую-то долю секунды ему показалось, что облака переливаются, а в голове возник образ девушки с короткими каштановыми волосами, которую он когда-то где-то видел, может быть, в прошлой жизни.
Саша встряхнул головой и поморгал, надо поменьше таращить глаза вверх и почаще на доску, тогда не будет мерещиться что-то странное. Он размял затекшую шею, зевнул, и вернулся к математике.
Скоро зазвонил звонок, студенты стали шумно собираться и покидать класс. Саша кинул планшет в сумку, закинул ее на плечо, и, насвистывая какую-то песенку, отправился в столовую.
Солнечные лучи расчерчивали пол пустынной галереи на четвертом этаже. За стеклами высились черные обелиски небоскребов центра города. Саша задержался на секунду, вглядываясь в знакомый пейзаж. Серебряные нити мостов железной дороги, струились над землей меж зданий. По ним ползали продолговатые капельки поездов, а по небу плавали дирижабли с видеорекламой на боках.
В Солнечном Городе была осень. Такой могла бы стать Москва, но…
Ее уничтожили.
Саша провел пальцем по стеклу. Мир казался каким-то нереальным, готовым начать расплываться, стоит только отвлечься и посмотреть в сторону. Сегодня самый обыкновенный день, твердил он себе и сам не знал, почему. Хотя, его подсознание уже уведомили, что к чему, и оно отрубилось, как будто выпив литр валерьянки, поэтому Саше было особенно спокойно.
Прогулочным шагом он дошел до столовой, любуясь ясным осенним деньком через окна в коридорах. Поболтал с толстой поварихой на раздаче, одарил парой шуток хихикающих девчонок, стоящих в очереди, и, попивая сок из трубочки, подсел к приятелю.
– Что это ты такой сегодня умиротворенный? – спросил Толик.
– Да я даже не знаю, – Саша потянулся. – Прямо лег бы и уснул. Высшая математика подействовала.
– Кстати, о математике. Видел новенькую с факультета теоретической математики?
– Что? А должен был?
– Там совершенно удивительная девушка! О ней ходят поразительные слухи!
– Какие, например?
– Да всякие! Она совершенство, гений красоты, парни все так и падают, когда на нее посмотрят. Я сам ощутил этот эффект на себе – полный улет. Она как чертов ангел с небес!
– Да ну?
– Она чудачка. Говорят, вообще двинутая на всю башку. И имя у нее странное. Ана… Сан…, подожди, сейчас вспомню.
– Сана Серебрякова, – пробормотал Саша, приложившись к соломинке.
Толик уставился на него:
– Что? Так ты ее знаешь? Ну вот, а притворяешься, что не слышал.
– Подожди-ка, а что я только что сказал? – насторожился Саша.
