– «Я доверяю человеку, но не доверяю Дьяволу, сидящему в нём». Вот, золотые слова! – Катюха страстно сжимает библиотечную книгу и потрясает ею. – А ты про меня: подозрительная, подозрительная.
С самым большим подозрением Катюха относится к государству. Гражданин у нас подобен блохе. Нужда научила прыгать туда-сюда, в надежде сохранить на чёрный день скудную, потом и кровью заработанную денежку.
А государство его ладошкой: хоп! Хоп! Куда, дурачок?! Банк – лопнет. Вражескую валюту – «если завтра война, если завтра в поход» – запретят. Под подушку в деревянных – дефолт. В недвижимость – разоришься на содержании.
Катюха относится настороженно и к людям. В первую очередь, к женщинам. Что бы ты ни произнесла вслух в женском кружке – капут. Каждое твоё слово будет подхвачено, выполоскано, вывернуто наизнанку, помножено на десять, поставлено с ног на голову, извращено. Такая уж проклятая Евина, поперечная, жадная до сплетен женская суть.
Из всех растворившихся в небытии Катюхиных подруг задержалась только я. Дело в том, что она изумительно шьёт: у неё бездна вкуса и фантазии. Из ношеной, лежалой вещи делает конфетку. Она обшила меня с ног до головы.
Ну и потом, если я уйду, она останется совсем одна.
* * *
– Мы летом семьёй смотаемся куда-нибудь, – радостно делюсь я. – Нынче прямо поветрие: все куда-то едут, все путешествуют!
– А если все будут с крыши прыгать? – резонно возражает Катюха. – Поветрие такое: скрышепрыгание?
Действительно, не поспоришь.
Впрочем, она забыла, как ещё недавно вслух мечтала о путешествии с комфортом. Чтобы в собственном кондиционированном автомобиле, с мужем, с собакой, с набитым багажником-холодильником.
Мотели, города с церквушками, экскурсии, шашлыки, ночные купания в озёрах. А она чтобы в дороге шпыняла мужа, покрикивала и слегка выносила мозг – как это делают нынешние молодые жёны. А муж чтобы виновато отмалчивался или бормотал оправдания.
Вот только нет у неё ни собаки, ни автомобиля, ни мужа.
* * *
Не складывается у Катюхи с мужчинами. Однажды шла на дачу, а навстречу мужик, грустный-грустный. На участливые Катюхины расспросы вздохнул:
– Меня выбросили.
– ?!
– Жена давно ругалась, что в гараже бардак. Пошёл убираться. Там старая радиола стояла, «Ригонда»: помните, ещё советская, прибалтийская? Ну и выбросил её вместе с барахлом на гаражную свалку. Жена узнала, заругалась, велела притащить обратно. А «Ригонды» уже след простыл. Сторож сказал: «Двух минут не пролежала». Жена ещё больше заругалась. Говорит: «Дурак. Старьёвщики за «Ригонду» сейчас дают пятьсот баксов. Лучше бы ты себя выбросил».
Вот на какие неожиданные подарки судьбы можно наткнуться на обычной дачной тропинке. Мужик оказался тихий, ласковый. Кушал луковые пироги, спал у неё под мышкой, поскуливал во сне.
А через неделю его отыскала жена. Спохватилась, пожалела о сгоряча выброшенной вещи. У Катюхи – клок выдранных волос, а снулого мужика утащили за шкирку, награждая по пути подзатыльниками и пинками. Он особо и не сопротивлялся.
С другим мужчиной познакомилась по объявлению: вылитый Джордж Клуни. Ему все об этом говорили. Ну, и приходилось соответствовать: стригся и причёсывался как звезда, щурился, оттопыривал особым образом подбородок, чтобы образовалась ямка.
Катюха не устояла, поддалась голливудскому обаянию, наступила на грабли. Вскормленный на даче луковыми пирогами, Клуни ходил между идеально расчерченных грядок, удивлялся: как горожанка научилась премудростям земледелия.
– А я деревенская! – Катюха выпятила бюст, подбоченилась. Покачивая крутым бедром, пошла на оторопевшего гостя. Пропела под Валентину Толкунову:
– Я деревенская, я деревенская,
Ты не смотри вокруг,
