« Что бы начать что-то новое, нужно избавиться от чего-нибудь старого»
– Подсудимый, вам предоставляется последнее слово. Вам есть, что сказать?
Нельзя сказать, что я не готовился к этому. Готовился, и всё же оказался не готов. Первое, что пошло не по плану, это слова судьи, когда он зашел в зал судебных заседаний. Невысокий такой мужичок в очках и с хмурым лицом, проходя мимо клетки в которой я сидел, он остановился напротив, и вместо «Здравствуйте» или «Как дела», спросил:
– Профессия есть?
– Есть, электрик, – ответил я.
– Электрики в тюрьме нужны, – сказал судья, вселяя в меня абсолютную уверенность в том, что домой я отсюда не пойду.
Судья, заняв свое место за широким столом, скороговоркой зачитал в чём я обвиняюсь, изредка обращаясь ко мне, задавая какие-то вопросы. И вот теперь все присутствующие смотрели на меня в ожидании моего последнего слова, которое вылетело у меня из головы после слов «в тюрьме электрики нужны». Пауза затягивалась. С мокрыми от пота ладонями встаю, окидывая взглядом всех присутствующих. Волнение усиливается от того, что все взгляды нацелены только на меня.
– Ваша честь, уважаемые участники судебного заседания, свою вину невозможно признать без осознания того, в чём она заключается. Так вот – я осознал. Находясь до суда в местах не столь отдаленных, я понял степень и тяжесть совершенного мной преступления. Когда меня только заключили под стражу, я ходил по камере взад-вперёд, искренне не понимая, за что, что я сделал такого? Я никого не травил, никому не продавал, не предлагал и не навязывал. Травился сам, губя только свое здоровье. По прошествии какого-то времени я заметил, что народ, прибывающий в СИЗО непрерывным потоком, в семидесяти процентах случаев по статье 228, и в основном те, кто занимался распространением наркотиков. Вот тут-то я и понял, в чем заключается моя вина. Несмотря на то, что я не занимался распространением, тем не менее, я виноват, что этих людей тоже будут судить. Ведь именно спрос рождает предложение. Получается, что я своими деньгами в своем желании расслабиться с помощью наркотиков породил этот спрос, не осознавая, что способствую распространению этой заразы, губящей миллионы жизней, помогая тем самым уверенно шагать по нашей стране этой заразе. Ваша честь, я все осознал и искренне раскаиваюсь в содеянном, больше Я и НАРКОТИКИ не совместимы. Спасибо за предоставленную возможность высказаться. Прошу вас о снисхождении. У меня все.
Пока я говорил, судья одобрительно кивал головой, вселяя в меня уверенность, что все будет хорошо, можно не беспокоиться. Сейчас дадут «условно», и пойду домой. Условка – тоже конечно не сахар, но в разы лучше, чем сидеть в тюрьме.
– Всем встать! Суд удаляется для принятия решения, – объявила судебный секретарь. Судья скрывается в своем кабинете, пьет кофе или звонит жене, говорит, что любит ее и скоро будет дома. Потом выходит и говорит:
– Игорь Сергеевич. Вы совершили тяжкое преступление по статье 228 часть 2 Уголовного Кодекса Российской Федерации: «хранение наркотиков в крупном размере», 0,33 грамма, но учитывая ваши хорошие характеристики, ваше полное признание и очевидное раскаивание, суд пришел к выводу: вас следует наказать, – он делает паузу, окидывая присутствующих взглядом поверх очков, – лишением свободы сроком на 3 года, – он опять делает паузу, во время которой мое сердце замирает, наши взгляды встречаются, – условно, – заканчивает он одновременно с ударом деревянного молоточка по столу.
Я облегченно выдыхаю. Весь зал встает, аплодируя справедливому приговору. Я счастливый выхожу из здания суда, вдыхаю полной грудью сладкий воздух свободы и иду домой.
