– Впечатляет, – уважительно хмыкнул Влад и выглянул из-за угла. Одинокий фонарь светился в глубине парка. Единственный из всех. Технически, их там вдоль главной аллеи было много, но остальные почему-то не работали.
– Я же говорил, – усмехнулся я.
– Ну, сначала мне вся эта ваша конспирация показалась детством каким-то, – засмеялся Влад. – Что я, пацан какой – через дыры в заборе в парк пробираться? Но, блин…
– Это того стоило, верно? – я подмигнул, но Влад этого все равно не увидел. Со стороны подсобки, куда Миша нас выпустил после убеждений, что шуметь мы не будем.
– Богатая фантазия у тебя, Вовчик, – Влад затянулся, и огонек сигареты на несколько секунд выхватил из мрака его лицо. – Мне бы такое в голову не пришло.
Я усмехнулся, молча. Подумал, что мне, на самом деле, вовсе даже не самому такое пришло в голову. Идею я честно подсмотрел в своем будущем-прошлом. Причем новокиневский планетарий, который довольно скоро прекратит свое существование как научно-развлекательный центр, и помещение это вернется обратно церкви. А где-то в одной из столиц. И даже на телефонных фотографиях концерт на фоне туманностей и вращающихся галактик смотрелся грандиозно. А тут как раз все так сложилось, что…
Короче, я отдавал себе отчет, что придумал идею не совсем чтобы сам. Но если начать вдаваться в подробности, фигня получится.
– Не скромничай, концерт – просто отвал башки, как тут одна девица верещала, – сказал Влад. – Знаешь, я нашу местную рок-тусовку не очень люблю. Обрыганы они какие-то. Когда-то в Союзе еще рокеров гоняли, было понятно, почему они по помойкам разным собираются. Но сейчас-то никто не гоняет. А вести они себя продолжают… по-помоечному. А ты другой. По-другому ставишь своих «Ангелов».
Я хмыкнул. Да уж, я ловил себя на похожем ощущении. Что у рокеров наших есть тяга к маргинальности. Тошнотная такая. Будто им самим нравится сидеть в нищете и выступать по всяким подворотням. Культура такая, понимаете ли, сложилась. Дешевое бухло, сиги поштучно и инструменты дешманские. Но я-то взрослый дядька, этот вот подростковый трэш уже давно пережил. Собственно, можно сказать, никогда толком в нем и не был. И романтики этой с самого начала не понял, вот и тащил «ангелочков» оттуда за шкирку. По началу много приходилось спорить и доказывать, что лучше лишний раз порепетировать, чем у Боржича какого-нибудь бессмысленно тусить. Спорить и ныть они перестали, когда, кажется, сами осознали, что с регулярными репетициями даже звучать начали по-другому. Инструменты, конечно, сыграли свою роль. И Кирюха с Максом, которые с самого начала были из другого теста…
– О чем задумался? – спросил Влад.
– О странностях бытия, – философски изрек я. – Все зависит от всего.
Я уже понял, что Влад вытащил меня на улицу без какой-то далеко идущей цели. Ничего ему было от меня не нужно, просто хотел пожать руку. У меня тоже такое случается. Спонтанное такое желание. Так и сейчас. Беседа на расслабоне. Зато убедились, что снаружи ни черта не слышно. «Ангелочки» еще продолжали петь, но даже с приоткрытой дверью подсобки, звук изнутри было едва слышно.
«Надо будет все-таки выйти на начальство этого Миши», – подумал я. Научный сотрудник, в общем-то, неплохой человек. Но на постоянку с ним работать – это такое себе. Влад прав, вся эта конспирация романтичной может быть только один раз. А концерты на этой площадке было бы неплохо устраивать по-нормальному. С билетами в кассе парка, афишей рядом с крыльцом… У Миши чуть инфаркт не случился, когда мы со Стасом заговорили о том, что запись этого концерта на телеэкране появится. Я его отпаивал водичкой и заверял, что все нормально будет, что это для личного видеоархива. И Стаса заставил замолчать, когда тот рот открыл.
