Цинический реализм как он есть
– Ну что, пойдёшь в армию.
Подобрав отвисшую челюсть, автор этих строк робко поинтересовался:
– Как это?
– Пойдёшь в армию. Весной.
– А отсрочка? По закону положена отсрочка!
Военком открыл лежавшую на столе брошюрку и прочёл статью Закона, гласившую, что работающий в школе педагог подлежит призыву на действительную воинскую службу по окончании учебного года – в весенний призыв.
– Разрешите? – Я пробежался глазами по строчкам и на той же странице отыскал другую статью, куда более соответствующую моему случаю: учитель с высшим педагогическим образованием, работающий в сельской школе, получает отсрочку от военной службы на всё время работы – то есть, вообще не призывается.
Твердолобый милитарист отказался считать меня человеком с высшим педагогическим образованием:
– Как называлось твоё учебное заведение? Нижегородский Государственный Университет. Где слово «педагогический» в названии? Нету.
– Что же, – говорю, – меня все эти годы обманывали, когда говорили, что я получаю высшее педагогическое образование? Да и ваш коллега из военкомата города Бор подтвердил, что я имею по закону отсрочку как сельский учитель.
Военком замолчал. Я почти слышал, как в бронетанковой башке со скрипом вертятся какие-то колёсики.
– Ну, – сказал он неуверенно. – Во-первых, тебе нужно принести справку, что твоя школа является сельской…
– Пожалуйста!
Получив требуемое, военком куда более нерешительно, совсем не по-армейски, добавил:
– А ещё нужна справка, что ты действительно там работаешь…
– Извольте!!
Он мялся:
– Всё б ничего, но вот название твоего университета. Было бы слово «педагогический», вопросов бы не было… Ладно, сейчас, чтобы все вопросы отпали, позвоним адвокату.
С юристом говорил недолго, поглядывая на ксерокопию моего диплома:
– Тут парень претендует на отсрочку… Закончил ННГУ… Специальность – филолог, преподаватель. Да, есть слово «преподаватель». Да, – военком повесил трубку и как ни в чём не бывало произнёс:
– Ну что же, работай сколько душе угодно. Никто тебя не побеспокоит.
И произнёс небольшую речь следующего содержания: я, мол, считаю, что каждый парень должен послужить в армии, но согласен также и с тем, что каждому – своё.
Этакий вояка-либерал!
Из здания я вышел еле живой, доплёлся до склона холма, на котором стоит городок – центр небольшого района, затерянного в глубине области. Здесь, в пяти минутах ходьбы от военкомата, была отличная скамеечка, с которой можно было полюбоваться на реку Ветлугу. Долго приходил в себя. Тело моё, хлебнувшее могильного холода, вновь набиралось жизненных сил.
Вот и начало моей небольшой книги. О чём она?
Классический сюжет «деревенской» прозы: юный, полный знаний, светлых надежд и любви к своей профессии, самоотверженный учитель прибывает в сельскую местность, надеясь обрести в лице деревенских детей плодотворную благодатную почву для собственных педагогических разработок. Разумеется, реальность оказывается суровей, чем он предполагал. Долгое время молодого преподавателя никто не принимает всерьёз – ни коллеги, ни ученики – но он упорно работает над собой, ищет новые пути к ребячьим сердцам, штудирует специальную литературу… И вот случается чудо: дети, зачарованные интеллектом наставника, наконец-то проникаются к учителю уважением. Позабыв про шалости и лень, они берутся за учёбу и становятся примерными заключёнными концлагеря, имя которому – государство.
Ничего подобного в этой книге вы не прочтёте. К учительскому делу главный герой имел весьма отдалённое отношение.
Тогда, возможно, автор сделал упор не на педагогические изыски, а на лихой сюжет? Молодой учитель приезжает в далёкое село подобно тому, как новый шериф прибывает в полузаброшенный городок Дикого Запада? Село кишит юными, но вполне созревшими бандитами, которые уже свели в могилу не один десяток учителей. Что остаётся делать? Драться. Очень кстати юный педагог оказывается киборгом-убийцей, как в старом, добром боевике «Класс 1999-го года», и начинает гвоздить шалопаев из всех подвернувшихся под руку калибров, а уцелевших сажать за учебники. И вновь хэппи-энд.
