Раскалённый прут мучительно медленно приближается к моему глазу. Я знаю, что будет дальше.
Глазное яблоко лопнет и вытечет наружу, принося мне мучения, которые нельзя сравнить ни с чем. Я знаю это, потому что на прошлой неделе этот раскалённый до бела кусок железа уже выколол мне оба глаза, как за неделю до этого и так далее.
Я знаю, что сопротивляться бессмысленно, но животный страх заставляет меня это делать. Я рвусь в цепях, напрягая все мускулы. Бесполезно. От собственной беспомощности становится горько где-то там, где должна быть душа. К горлу подступает противный ком, который невозможно проглотить. Из глаз текут слёзы. Я закрываю глаза и, как можно крепче, сжимаю веки, надеясь, что они защитят меня от неминуемых страданий.
Я больше не вижу этот мир. Лишь слышу, как всюду вокруг меня орут и стонут тысячи проклятых душ, подвергаясь пыткам, до которых не додуматься человеку…
Как и положено в аду.
Летаргический сон (Летаргия) – болезненное состояние, характеризующееся медлительностью, вялостью и усталостью. От комы отличается тем, что организм больного не находится под угрозой смерти.
Я всё ещё скован и мои глаза по-прежнему закрыты. Секунды тянутся как столетия. Любопытство уговаривает открыть веки, но я знаю, что тогда произойдёт.
Мои мучители тут же вонзят в них прутья с нескрываемым удовольствием, наслаждаясь моим душераздирающим криком и хохоча. Но я не дам им такого шанса. Я подожду, пока они выйдут из себя. Это мой единственный способ сопротивления.
Внезапно, я оказываюсь в месте, о котором забыл много веков назад. Я сижу на скамье в парке. Рядом сидит человек, похожий на меня. Мой брат. В наших руках что-то холодное, и от этого веет приятным ароматом. Если постараться, я могу вспомнить название… Моро… Да. Мороженое. Мы едим его. От воспоминаний о вкусе кружится голова. Мы с братом смотрим на небо, наблюдая за лениво ползущими по нему облаками. Дует приятный ветерок, приносящий с собой запах радости и жизни. Я закрываю глаза, вдыхаю этот запах полной грудью и понимаю, что-то не так.
Глаза открылись сами собой. Я привязан к больничной койке. К моей руке подключен медицинский аппарат неизвестного назначения. Я в одиночной палате. В больнице.
Чувствую зуд в другой руке. В неё воткнута капельница. Всё выглядит очень естественно, но я знаю, это – очередная пытка, участвовать в которой у меня особенно нет желания.
Я вырываюсь из ремней удивительно легко, что лишь доказывает мою правоту. Освобождаю руки и спрыгиваю на пол. Ноги тут же ощущают холод напольной плитки. Чувствую, что сейчас кто-то войдёт. Так и есть. Через секунду дверь в палату медленно открылась и в неё вошёл демон в облике обычного санитара. Я набрасываюсь на него, избиваю и валю на пол. Не задерживаюсь – добивать нет времени. Бегу дальше по коридору. Навстречу медсестра с каталкой. Очень хитро. Опрокинув каталку, я сбиваю медсестру и бегу дальше, чувствуя затылком погоню. Но я не дам себя поймать. По крайней мере не так быстро.
Вижу выход. Ускоряюсь. На пути встаёт верзила в костюме охранника. Наскакиваю на него. Ломаю нос локтем. Слишком просто. Видимо решили дать мне надежду на спасение, чтобы потом вновь растоптать её, принося боль гораздо сильнее физической.
Я добегаю до выхода и распахиваю дверь. Тут же падаю на колени мгновенно обессилев.
Яркий белый свет бьёт в глаза. Холодный запах свежести щекочет ноздри. Мороз пробирает до костей, а крупные хлопья снега медленно опускаются с небес, превращаясь в капли влаги на моём теле.
Возвращается слух, и я слышу вопли. Радостные вопли детей. Глаза привыкают к свету, и я смотрю в их сторону. Отара ребятишек под присмотром катается на ледовых горках. Мне страшно.
