Я стояла, облокотясь на деревянные перила старенького парома и
смотрела, как мимо борта неспешно проплывают ветки, клочья травы,
листья. Паромщик был мне не знаком, что неудивительно, так как
последний раз я гостила у бабушки три года назад.
В одном из писем бабушка сообщила, что старый Тимофеич, прежний
паромщик, умер прямо посреди протоки, привалившись спиной к
изношенному чихающему мотору. Скорость у парома была смешная, даже
ветерком на ходу не обдувало, поэтому он несильно тюкнулся в
деревянный причал и толкался в него, как черепаха в препятствие,
пока не появились пассажиры, желающие переехать с острова на
берег.
Жалко Тимофеича, хороший был старик. Пережил всю свою семью и
тихо умер на посту от остановки сердца. Его мотор оказался еще
дряхлее, чем на пароме.
Молчаливость нового паромщика была мне на руку. Я смотрела на
струи воды и вспоминала последние три дня.
Успешно завершив дело Филимонова о квартирных кражах и получив
от пострадавших обещанное ими вознаграждение, фирма отца занялась
подготовкой нашего с Катериной дня рождения. Все происходило втайне
от нас и как же мы с сестрой были удивлены, когда пришли на работу
и увидели приемную отца, всю убранную воздушными шарами и
гирляндами. На стене красовался плакат, где были нарисованы две
веселые рожицы, отдаленно напоминающие нас с Катькой и
приветственное четверостишие.
С нами без году неделя,
Но в работе преуспели!
Если дальше так пойдет,
Трепещи, блатной народ!
Никто так и не признался, чьему перу принадлежит этот перл.
Лично я подозреваю Стаса Орлова. Очевидно, он таким образом
отомстил нам с Катькой за то, что мы привели в порядок его
многолетние космы, обратившись за помощью к знакомому стилисту по
прическам.
Наш день рождения прошел великолепно. В качестве подарка отец
предоставил нам недельный отпуск. Мы с сестрой активно
сопротивлялись, боясь, что за неделю всплывет какое-нибудь новое
дело и мы его пропустим.
Анна Олеговна Верескова, которая держала руку на пульсе
преступлений, совершающихся в нашем городе, заверила нас, что пока
ничего интересного не наблюдается, а если будет что-то новенькое,
то мы уже успеем вернуться к тому времени.
Для поездки в Турцию, куда мы с Катериной собирались прямо перед
тем, как объявился наш таинственный папа, которого мы никогда в
жизни не видели, недели было маловато. Мнения об отдыхе разделились
и в результате Катерина уехала с группой своих бывших
одноклассников в поход на байдарках, а я решила провести семь дней
на острове посреди Волги в очаровательном доме своей бабушки –
маминой мамы. Именно туда меня сейчас и вез угрюмый паромщик.
Моя бабушка – человек уникальный. Я очень любила бывать у нее и
каждое такое посещение надолго поселяло в моей душе чувство, что
времена хороших манер и приличного воспитания не умерли и более
того, их еще возможно возродить. Звали мою бабушку Зоей Николаевной
Берберовой. Она до сих пор жила под своей девичьей фамилией, так
как никогда не была замужем. Мою маму она родила в восемнадцать
лет, дав ей отчество настоящего отца. В девичестве мама звалась
Людмила Андреевна Берберова, потом Старкова, по фамилии нашего с
Катериной папы, а теперь Городничая, по фамилии ее теперешнего мужа
дяди Славы Городничего.
Бабушка замуж так и не вышла, хотя претендентов было пруд пруди.
Очевидно, женщины из рода Берберовых обречены водиночку воспитывать
детей. Нам с Катериной повезло, мы, пусть и во взрослом состоянии,
но обрели нашего отца, изгнанного много лет назад мамой за измену.
Женщина, которая была любовницей отца, умерла сразу после родов, а
моя мама усыновила крошечную Катьку. Мне самой тогда был всего лишь
год, но сейчас мы с Катериной не представляем, что могли бы не быть
вместе.
