Ветрено и легкий морозец, но мы с Ольгой не замечаем
дискомфорта. Ольга – это невеста моего младшего брата Степана.
Сейчас мы стоим за ограждением летного поля и ждем прибытия
самолета из Моздока. Рядом с нами, в таком же нетерпении, стоят
матери, жены, подруги, сестры тех, кто два месяца пробыл в
командировке в Чечне. Чуть поодаль - группа офицеров ОМОН, они тоже
встречают наших ребят. Мы уже давно поздоровались, задали друг
другу дежурные вопросы, получили дежурные ответы и успокоились. Все
знали, что погибших в отряде нет, поэтому обстановка была
радостно-взволнованной и временами слышался сдержанный смех.
Открыто радоваться не решался никто, чтобы не дразнить судьбу –
наши-то еще в воздухе.
- Оксан! - дрожащим голосом позвала меня Ольга. – Я скоро
окончательно задубею.
- Я тебя еще дома предупреждала - не надо было ноги оголять, что
же ты теперь ноешь?
- Оксаночка, хорошая моя. - начала подлизываться Ольга – Ты же в
брюках.
- Да, потому что я умная, а не такая вертихвостка, как
некоторые. – гордо сказала я.
- А вот и нет. – хитро прищурилась подруга. – просто ты уже
побывала замужем и забыла, каково ходить в невестах. Я же Степку
два месяца не видела и он меня, между прочим, тоже. Должна же я
продемонстрировать свои стройные ножки.
- Да. – согласилась я. – Ему наверняка будет приятно. А пока
получают удовольствие все до одного из встречающих его
сослуживцев.
Я показала глазами на группу молодых офицеров. Ольга скользнула
по ним взглядом и слегка покраснела.
- Вот я и говорю, Оксаночка, давай поменяемся – ты мне свое
пальто, а я тебе куртку. Ну, пожалуйста!
Мы с Ольгой примерно одного роста и одинаковой комплекции. Вот
только таких длинных и стройных ножек у меня, увы, нет. Конечно, я
не кривоногая и не хромая, но рядом с Ольгой это уже не имеет
значения. Надо отдать ей должное, что при таких ногах она никогда
не стремилась стать моделью и сейчас не забивает свою белокурую
головку подобной ерундой. Она вообще особа рассудительная и за это
я ее уважаю.
- Ох и любишь ты меняться одеждой. – с укоризной сказала я,
расстегивая свое пальто.
- А кто меня к этому приучил? – ехидно спросила Ольга, вжикнув,
в свою очередь, молнией на своей шикарной кожаной куртке.
Она права. За год, что они встречаются со Степой, ей не раз и не
два приходилось видеть, как он, выбегая за сигаретами, надевает мою
олимпийку или ветровку, а я, собираясь выносить мусор, напяливаю
его кроссовки, хоть они и велики мне на три размера. Поэтому нам с
подругой не впервой меняться одеждой.
- О-о-о! – донеслось со стороны мужчин, когда мы с Ольгой
разоблачились.
- Вольно! – смеясь, сказала им я и застегнула молнию на
куртке.
* * *
Мы со Степкой вот уже пятый год жили вдвоем в квартире наших
родителей, которые, просуществовав в законном браке целых двадцать
семь лет, неожиданно для всех развелись. Без каких бы то ни было
скандалов, разборок, дележа имущества и перетягивания нас с братом
на свою сторону. Мне тогда был двадцать один год, Степке,
соответственно, двадцать и он только что вернулся из армии,
отслужив два года в десантных войсках.
Вспоминаю, сколько было радости, когда в одно прекрасное
весеннее утро он появился дома, совершенно не в то время, в которое
его ждали. У нас была дружная семья и я до сих пор не могу понять,
как родителям удавалось скрывать отсутствие между ними любви.
Наверное, мы просто не приглядывались и взаимное уважение их друг к
другу воспринималось мной и братом, как проявление любви.
Теперь-то я знаю доподлинно, как проявляет себя любовь, но что
толку – я сама уже год, как в разводе. Но, об этом после.
Я сильно подозреваю, что родители ждали только возвращения сына
из армии, чтобы объявить о своем решении. Конечно, мы были в шоке,
но Степа расстроился гораздо сильнее меня. Он хоть и отслужил два
года, доказав, что стал настоящим мужчиной, но, по сути, был очень
домашним. Не маменькиным сынком и не слюнтяем, но добрым и
отзывчивым мальчиком.
