Каждый день из года в год на протяжении девяти лет я вижу один и
тот же сон. Я бегу, крепко прижимая к груди что-то важное и
определённо ценное, но не помню, что именно. Открывается дверь – и
я попадаю в помещение, похожее на кабинет. Мужчина целует женщину с
длинными огненно-рыжими волосами. Она сидит у него на столе. Они
оборачиваются, но я не вижу их лиц, только чёрные пятна. Я кричу и
убегаю, и что-то важное выпадает у меня из рук.
Потом я всегда оказываюсь в пустой огромной чайной чашке. Я
дрожу от страха, сжимая нож для масла в своей руке. Я слышу, как
кто-то идёт. Мне страшно, чайная чашка накреняется, и я падаю во
тьму, просыпаясь в своей постели.
Как сейчас.
- Ваше Высочество, - меня привычно разбудила Лорина. Моя няня в
детские годы и верная служанка в юношеские раздвинула тяжёлые
бархатные шторы на окнах моих покоев. – Вы опять читали допоздна,
Ваше Высочество. Его Величество будет недоволен видеть мешки под
вашими глазами за завтраком.
- Лорина, у меня всегда отеки под глазами. Уж лучше они будут
последствиями учёбы, чем бесчисленных кошмаров, - ответила я,
садясь в постели и беря со столика на колёсиках чашечку с уже
налитым зелёным чаем. Хмуро взглянула на плавающие на дне чаинки и
сделала большой глоток, зная, что напиток тёплый, а не горячий. На
языке остался привкус лимона. – Почему не кофе?
- Его Величество запретил давать его вам сегодня, - строго
сказала Лорина, уже приготовившая мне платье, хотя вот уже девять
лет как я предпочитала одеваться и выбирать вещи самостоятельно.
Хотя Лорину это и обижало, но я не любила, когда ко мне
прикасаются. Могла принять вещи из рук в руки, но не позволять себя
одевать. – Вам плохо от него, Ваше Высочество.
- Мне плохо без него, Лорина, и Берни это знает, - я с
раздражением отставила чашку и запустила руки в и без того
спутанные после сна рыжие волосы. – Ты можешь идти. Я встала.
- Может, помочь вам с платьем? – осторожно предложила Лорина,
видя, что я сегодня несколько резковата в движениях, хотя наверняка
знала, что получит отказ.
- Сегодняшний день ничем не отличается от предыдущих, Ло, -
отмахнулась я и опустила ноги в мягкие тапочки в виде медвежат. –
Оденусь сама.
Я подошла к дубовой двери гардеробной, на наружном золотом
крючке которой висела вешалка с платьем, и замерла, как громом
поражённая, приглядевшись к подготовленному наряду.
- Ло, это же…
- Одно из платьев вашей матушки, - Лорина мгновенно появилась у
меня за спиной, как будто и не собиралась только что уходить. –
Сегодня привезли из имения вместе с другими вещами, запрошенными
Его Величеством. Его Величество подумал, что вы захотели бы их
получить.
- Почему я не видела их раньше? – я аккуратно, будто платье было
сделано из драконьего цветного стекла, провела рукой по
нежно-голубой юбке-плиссе. Мама любила свободные, женственные и
простые вещи, я помнила, какой она была мягкой и утончённой в них.
Память об этом хранили и её портреты в закрытой для посещения
галерее.
- Вы только сейчас доросли до этих вещей, - тихо ответила мне
Лорина, ласково касаясь морщинистой рукой моего плеча. Я
вздрогнула, но позволила ей эту вольность, как той, кто заменял мне
мать на протяжении этих долгих невыносимых девяти лет кошмаров и не
покидающей тоски по покойным родителям. – Его Величество не хотел,
чтобы вы знали о них и расстраивались, что не можете носить.
- А сейчас могу… - кивнула я и отвернулась от платья к Лорине,
предварительно мягко убрав её руку. – Передай Берни мою
благодарность, Ло.
- Он ждёт вас на завтрак в сиреневой столовой через тридцать
минут, - с улыбкой поклонилась мне моя няня и служанка и ушла,
оставив наедине с приятными и вместе с тем болезненными
воспоминаниями о матери.
