Догадки мои столь смутны и страшны, что их опасно высказывать вслух – от этого они могут сделаться явью.
Генри Лайон Олди. Гроза в Безначалье
Время тянулось мучительно медленно. Главным образом потому, что я вот уже час сидела в кабинете магистра Айнеха. Он буквально вытащил меня из постели в семь утра в единственный выходной день. Магистр даже не потрудился подождать, пока я умоюсь. Отправил в кабинет и сказал, что я буду сидеть здесь, пока все ему не расскажу.
Два дня назад я узнала, что Гром – это Гарн, и осознание до конца ко мне не пришло. Дневник я ему передала вчера в полночь, когда кольцо Витора прочно обосновалось на моем пальце, на случай, если Гарн решит убить жертву-свидетеля, но за дневником пришел не он. Неподалеку был наготове отряд отца вместе с Дженом, но папа принял решение не брать посредника. В общем, дневник испарился в неизвестном направлении. Да, это глупо и крайне опасно, но тешит лишь одна мысль – дневник Гарн не откроет. Я надеюсь.
– Савелье, – магистр поднял на меня взгляд, оторвавшись от многочисленных бумаг, разложенных на его письменном столе, – долго намереваетесь молчать?
Я неопределенно пожала плечами, не зная, в сущности, что ответить.
Дин несколько огорчился, когда узнал, что убийца не Айнех, а Гарн. Зато быстро высказал предположение, что Айнех заказчик кинжала. Проклятый магистр со взглядом вечной смерти. Малена не выдержала, отвесила Дину подзатыльник, сама же расстроилась из-за того, что натворила, и не разговаривала с ним до вчерашнего вечера. Дин отважно хотел отправиться отдавать дневник вместе со всеми. Малена молчать перестала и высказала ему все, что думала по этому поводу, а мыслила она очень масштабно и красочно. В общем, Джен обрубил на корню все возможные попытки Дина просочиться с нами. Теперь со мной не разговаривает Дин, зато охотно требует общения Айнех.
– Хочу вас уведомить, у меня на сегодня не запланировано никаких дел, – протянул магистр, перебирая бумаги.
– А зачем мне это знать? – я слегка напряглась, предугадывая ответ.
– Сидеть вы здесь будете, пока все мне не расскажете, – он саркастично улыбнулся. – Я никуда не тороплюсь.
Я даже не сомневалась.
Обидно, потому что в законный выходной я вынуждена сидеть в этом мрачном кабинете, в компании не менее мрачного магистра, а не лежать на мягкой кровати и видеть седьмой сон.
– Магистр Айнех, что вы хотите от меня услышать? – Я поерзала на стуле, желая поскорее отсюда уйти.
– Правду, Савелье, – магистр сложил перед собой руки и сцепил пальцы.
– Я – Ирэне Савелье, учусь на третьем курсе Академии НЦиБМ, – начала я, но магистр остановил меня движением руки.
– Это я уже слышал. Теперь хочу узнать правду, – он выделил последнее слово требовательной интонацией.
Я неподдельно удивилась.
– Магистр, вы ведь чувствуете, когда вас обманывают. Я отвечаю вам предельно честно.
Айнех еще раз пытливо на меня посмотрел, затем откинулся на спинку своего огромного кресла и сказал:
– Допустим. Тогда как вы объясните факт незнания программы второго и первого курсов?
А это коварный вопрос… и, признаться, ответа на него у меня сейчас нет.
– Почему не знаю? – Я еще раз поерзала на стуле, находя его крайне неудобным. – Знаю. Я знаю… э-э… хм… – я вспомнила: зигзаг-закорючка-зигзаг… – Вот!
Торжествующе указала на зависший в нескольких сантиметрах от меня кристаллик воды. Магистр сфокусировал на нем взгляд, снова посмотрел на меня и мрачно выдал:
– Вы издеваетесь, Савелье? – Он щелкнул пальцами, и мой кристаллик осыпался на пол горсткой песка.
– Нет, – впрочем, не до конца в этом уверена.
– Это школьный курс, первый класс, Савелье, – магистр походил на большую черную тучу. – Вы бы мне еще маячок показали.
