Прочь!
Ветер надрывно завывал, от его крика закладывало уши, а босые ноги совсем заледенели. Маленькие следы тянулись за девочкой, из последних сил убегающей сквозь неприветливый и оскалившийся лес. Длинные и некогда гладкие волосы свалялись комками, веснушчатое лицо расцарапали колючие ветви, щёки хранили на себе разводы от слёз.
Она не помнила, почему плакала. Не помнила, кто она такая, и как её зовут. Она знала лишь одно – нужно бежать. Вперёд, не оглядываясь. И лишь это знание, казалось, выжженное в её крови, заставляло перебирать онемевшими ногами и не падать на снег. Что-то незримое придавало сил. Кто-то незримый.
«С тобой всё будет хорошо», – раздался в мыслях старческий голос.
***
Мои глаза открылись. В полумраке комнаты тени на мгновение показались мне врагами. Я подскочила в кровати, отбрасывая назад косу. Рука сама нашла маленькую сферу, которая от прикосновения зажглась голубым светом, разгоняя полумрак. Я пригляделась и обнаружила: это всего лишь моя одежда висит на краю двери, а не враг, притаившийся в темноте.
Вытерев ладонью мокрый от пота лоб, я поморщилась и согнулась в постели, обнимая колени. Ночная рубашка прилипла к спине, дыхание всё никак не хотело выравниваться, быстро колотящееся сердце угрожало пробить грудь. Сквозь маленькую форточку в окне пробирался ветерок и шевелил тонкие занавески ручной работы.
Я жила в деревне Аольм в Лисьих землях уже два месяца, а стены моей хижины до сих пор казались неуютными. Вернее, стены хижины, в которой мне разрешила остановиться старейшина Лилана-Дил.
– Увы, прошлые владельцы сюда уже никогда не вернутся, – тогда в её голосе безошибочно звучало, что с ними случилось нечто ужасное. Поэтому, когда я убирала в кладовку тряпичную детскую куклу, в моём горле встал ком.
Местами ветхий, но в целом довольно крепкий маленький домик находился немного в отдалении от остальных домов. Мне пришлось пару раз слазать на крышу и залатать все дыры соломой и вязкой смолой. Но я пережила уже не один дождь, и течи не случилось. Двери и окна скрипели, пол кое-где опустился, но хижина пригодна для зимовки: в кухне – и по совместительству прихожей – стояла печь, на которой можно готовить пищу.
При мысли о готовке моё лицо сморщилось. Пусть в клане Лунар ко мне и относились с презрением, но слуги обеспечивали все мои нужды так же, как и других оборотней. А теперь меня ждёт вчерашняя пустая каша, которая пригорела ко дну и горчила. Мясо, купленное у охотников пару дней назад, закончилось. Нужно это исправить.
«Скорее бы настал сезон фруктов и ягод», – подумала я со вздохом. Дикая яблоня, растущая прямо перед окном хижины, как раз недавно отцвела. Мне не привыкать есть кислые и несозревшие плоды.
Медленно поднявшись, я потянулась. Нужно смыть с себя ночной пот. Здесь мне повезло: к дому примыкало несколько хозяйственных построек, в том числе и маленькая баня.
В Лисьих землях сны стали сниться гораздо чаще, но стоило мне проснуться, как их содержание тут же забывалось. Лишь голос пожилой женщины не желал выходить у меня из головы, хоть я не помнила, что именно говорила его обладательница. В груди разлилась какая-то другая, особенная тоска, словно та незнакомка была для меня важна. Но увы, старейшине Лилане-Дил пока не удалось ничего выяснить о моей семье.
«Да и зачем тебе знать? Ты можешь начать свой род с себя самой», – пожала она плечами в одну из наших первых встреч. Пребывание в Лисьих землях уже научило меня, что фоксы часто держатся обособленно даже друг от друга. Большие и дружные семьи встречаются редко, обычно они состоят лишь из родителей и маленьких детей, которые по мере взросления отдаляются от старших.
